На протяжении нескольких месяцев с лета 1918 г. по весну 1921 г. определяющим в области гражданской политики Советской России являлся комплекс мероприятий, вошедших в историю под названием “военного коммунизма”. Военный коммунизм стал ответом на условия, вызванные мировой и гражданской войной, и представлял собой чрезвычайную экономическую политику военного времени, основной целью которой стало обеспечение победы советского режима в остром социальном противоборстве, сотрясавшем Россию.

Основными проявлениями военного коммунизма стало формирование предельно-централизованной экономической модели; элементы милитаризации труда; приоритетное внимание крупному, прежде всего военному производству; ограничение и подчинение государству рыночных, товарно-денежных отношений; неэквивалентный продуктообмен между городом и деревней с применением насильственных способов изъятия продукции крестьянского хозяйства; прямое снабжение населения городов необходимым минимумом услуг, продовольственных и промышленных товаров для предотвращения вымирания важных промышленных центров.

Система военного коммунизма складывалась постепенно, по мере обострения гражданской войны, усиления интервенции и ужесточения внешнеэкономической блокады советской республики. На её формирование оказали воздействие утопические представления части большевиков о будущем справедливом обществе и методах его достижения. Однако чаще советским лидерам приходилось исходить не из собственных доктрин, а из жёсткой логики выживая в условиях катастрофы, лишь впоследствии, задним числом освещая собственные действия ссылками на марксистскую идеологию, подгоняя теорию под потребности текущей политики (не случайно само понятие “военный коммунизм” вошло в политический язык лишь к началу 1921 г., когда уже начался постепенный отказ от его наиболее крайних проявлений).

Наиболее наглядно военный коммунизм проявил себя в аграрном секторе. Венно-коммунистические меры в сельском хозяйстве начались с продовольственной диктатуры. В деревню спешно направлялись рабочие продовольственные отряды, с оружием в руках реквизировавшие хлеб у крестьян. Осенью 1918 г. по неполным данным, город послал в деревню около 80 тыс. чел. заготавливать продовольствие. Продотряды действовали в соответствии с призывом Ленина и наркома продовольствия А.Д. Цурюпы: “если нельзя взять хлеб у деревенской буржуазии обычными средствами, то надо взять его силой”.

В большевистской партии далеко не все были согласны с такими жёсткими мерами. Группа практиков, возглавляемая А.И. Рыковым, отрицала необходимость продовольственной диктатуры. Весной и летом 1918 г., когда голод охватил промышленные центры страны и партия стала жестко проводить хлебную монополию, Рыков на заседании Совнаркома 9 мая выступил против продовольственной диктатуры и предложил изымать хлеб из деревни не штыком, а в обмен на продукцию заводов и фабрик. На близких Рыкову позициях стояли Л.Б. Каменев и некоторые другие видные большевики. Современный историк С.А. Павлюченков называет систему защищаемых ими взглядов “продовольственной оппозицией”.

Одним из ключевых методов социалистического переустройства деревни становится курс большевиков на создание образцовых коллективных хозяйств. Об этом говорилось, в частности, в Постановлении ВЦИК от 14 февраля 1919 г. «О социалистическом землеустройстве и мерах перехода к социалистическому земледелию». В декабре того же года прошёл I Всероссийский съезд земледельческих коммун и сельскохозяйственных артелей, в работе которого приняли участие 140 коммунаров. Выступая перед делегатами съезда, В.И. Ленин отмечал, что каждая коммуна должна стать для крестьян “практическим примером, показывающим им, что она, хотя и слабый, маленький еще росток, но все же не искусственный, не парниковый, а настоящий росток нового социалистического строя”. Съезд принял Устав Всероссийского союза сельскохозяйственных коммун и артелей, ставший программой работ по укреплению коллективных форм сельского хозяйства.

Многие крестьяне встретили создание коммун и совхозов (государственных аграрных предприятий) враждебно, поскольку те строились на самых удобных и культурных землях, прежде принадлежавших помещикам. Консервативная часть крестьянства ответила на создание коллективных хозяйств потравами посевов, поджогами домов, истреблением скота. В деревнях популярным становится лозунг «Да здравствует Советская власть, но долой коммунию».

Сопротивление деревни и неспособность «коммунистических хозяйств» накормить страну хлебом, заставляло большевиков искать новые, более действенные способы перекачки хлеба из деревни в город. С августа 1918 г. наметились первые, ещё робкие признаки того, что советская политика в отношении к крестьянству стала меняться в сторону поиска компромисса. Втрое повышались закупочные цены на хлеб, увеличился поток направляемых деревне промышленных товаров. Идя навстречу крестьянству, VI Всероссийского съезда Советов в ноябре 1918 г. принял решение, по которому комбеды упразднялись и сливались Советами.

В 1919 г. советская власть провозгласила новый этап в своих взаимоотношениях с крестьянством. На VIII съезде РКП(б) в марте 1919 г. Ленин выступил с новаторской речью, в которой провозгласил, что партия от политики нейтрализации середняка должна перейти к союзу с ним. Он призвал коммунистов «не сметь командовать середняком» и «уметь достигать соглашения со средним крестьянином». Изменение курса Ленин объяснял поворотом середняка и мелкобуржуазных слоев города к Советской власти, что требовало от правящей партии политики компромиссов во взаимоотношениях с непролетарскими слоями населения.

Важнейшим мероприятиям этого времени по отношению к деревне становится продразвёрстка, которая вводилась11 января 1919 г. Декретом СНК «О разверстке между производящими губерниями зерновых хлебов и фуража, подлежащих отчуждению в распоряжение государства». Разверстка производилась в порядке принудительного отчуждения зерновых ресурсов с оплатой их по твердым, как правило уступающим рыночным, ценам. Тем самым, объявляя продразверстку, большевики брали на вооружение опыт Царского и Временного правительств 1916 -1917 гг. по заготовке хлеба через государственные задания.

Если прежде, когда в деревне осуществлялась политика продовольственной диктатуры, у крестьян изымались абсолютно все излишки сверх произвольно установленной потребительской нормы, то теперь государство заранее определяло свои потребности в хлебе и фураже, и крестьянин мог надеяться, что произведённое сверх этой нормы он сможет оставить для собственного потребления. Однако на практике, когда размеры хлебозаготовок определялись исходя не из возможностей крестьянского хозяйства, а из потребностей государства, крестьянину подчас приходилось отдавать не только излишки, но и часть хлеба, необходимого для содержания семьи.

К концу гражданской войны чрезвычайные меры в отношении деревни, казалось бы, должны были отойти в прошлое. Но этого не произошло. Наоборот, разгром белых армий вселил в большевистское руководство надежду одним махом покончить с “мелкособственническими инстинктами” крестьян, их хозяйственной самостоятельностью. Высшим проявлением военно-коммунистической политики по отношению к деревни становятся решения VIII съезда Советов, проходившего в декабре 1920 г. На нём было решено объявить посевные работы государственной повинностью, огосударствить все запасы семенного зерна, составить единый государственный план обязательных посевов, а контроль за его исполнением возложить на специальные “посевкомы”.

Политика продразвёрстки в перспективе вела к оскудению деревни, но в конкретных условиях интервенции и гражданской войны она позволила обеспечить снабжение Красной Армии и спасти население городов от голода. По данным историков, продовольственными органами республики 1919/20 г. было заготовлено через разверстку: хлеба и зернового фуража - 212,5 млн. пудов, отрубей и жмыхов -1,9 млн. пудов, картофеля - 35 млн. пудов, битой птицы - 178 тыс. пудов, яиц - 227 млн. штук и т.д. тем самым, на рубеже 1920-1921 гг. продразвёрстка составляла до 80% поступлений в госбюджет.

Отдельно следует сказать об отношении большевиков с казачеством. Казачество представляло собой привилегированное военное сословие царской России. Казаки имели большие земельные угодья, крепкие хозяйства. К крестьянству великорусских губерний казаки относились пренебрежительно, считая их «голытьбой» и «босяками». Первые декреты Советской власти привлекли значительную часть казаков на сторону революции. Но в дальнейшем большевики стали проводить против казачества политику «расказачивания». На Дону многие местные партийные и советские работники стали запрещать ношение казачьей формы, началось переименование станиц и хуторов, затеяли настоящее глумление над казачьим сословием, стараясь даже устранить из обихода само слово «казак».

Самым трагическим эпизодом политики расказачивания становится Директива Оргбюро ЦК РКП (б) от 24 января 1919 г. В ней местным советским органам предписывалось оказывать доверие только иногородней бедноте, звучал призыв «провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью». Автор этой директивы Я.М. Свердлов фактически обрекал на смерть тысячи людей. Лишь в конце марта, после многочисленных сигналов о бесчинствах и массовых расстрелах в казачьих регионах, директива была отменена как ошибочная. Но было поздно - на Верхнем Дону вспыхнуло мощное восстание и Советская власть на Дону временно пала, а на стороне белых сражались сформированные из казаков целые дивизии, корпуса и даже армии.

4.3.2 «Военный коммунизм» в городах

Осуществлялся военный коммунизм и в промышленности. К лету 1918 г. российская промышленность оказалась в тяжёлом кризисе. Выход из него советское руководство постаралось найти в огосударствлении экономики и централизации управления ею. Поворотным событием в переходе к военному коммунизму в промышленности становится принятие 28 июня 1918 г. Декрета о национализации крупных промышленных предприятий. Его реализация позволила к началу 1919 г. сосредоточить в руках государства основные производственные мощности. В 1919-1920 гг. национализация продолжалась, в госсобственность перешли не только все крупные, но и значительное количество средних предприятий. Вместе с тем, полного огосударствления промышленности не произошло: в 1920 г. в частных руках оставалось около 10% предприятий выпускавших до 8,5% продукции.

Перешедшие в собственность государства предприятия подчинялись отраслевым главным комитетам (главкам) и центральным управлениям (центрам) ВСНХ, которые управляли ими посредством системы местных совнархозов. Число главков и центров неуклонно увеличивалось, если в 1918 г. их было 18, то к концу гражданской войны - уже 52. Множилось и количество чиновников. С 1918 г. по начало 1920 г. центральный управленческий аппарат ВСНХ разросся почти в 10 раз - с 2,5 тыс. до 24 тыс. человек, а в целом в системе совнархозов было занято 234 тыс. служащих. «Главкизм», с его бюрократизмом, становится для современников символом неэффективности военно-коммунистического хозяйствования.

Система главков по замыслам её создателей предполагала ликвидацию всех промежуточных звеньев управления между центральными хозяйственными органами и конкретными предприятиями. Однако практика скоро показала, что руководить большим количеством национализированных предприятий и регулировать деятельность огромного числа частных, в подавляющем большинстве мелких предприятий, из одного центра невозможно. Выход был найден в создании групповых (или кустовых) объединений заводов - трестов. Осенью 1918 г. по инициативе союза металлистов создаётся первый такой трест - ГОМЗ (Государственные объединённые машиностроительные заводы). В январе 1920 г. существовало уже 179 трестов, объединявших 1449 предприятий.

Важным компонентом политики военного коммунизма становится милитаризация труда. С целью пресечь разрушительную для промышленности текучесть кадров и бегство рабочих в деревню, советское руководство решается прибегнуть к крайней мере и переходит к системе принудительного закрепления значительной части рабочих и служащих на предприятиях и в учреждениях. Впервые эти меры начинают распространяться ещё в 1918 г., первоначально затронув железнодорожников и рабочих военных предприятий, которых теперь приравнивали к призванным в армию. Самовольное оставление мобилизованными рабочего места считалось дезертирством и каралось по законам военного времени. Любой рабочий мог перебрасываться туда, где его труд представлялся более необходимым. На протяжении 1919-1920 гг. милитаризация труда распространяется и на занятых в других отраслях промышленности, хотя всеобщей милитаризации труда введено так и не было.

С начала 1920 г. возникает новая форма милитаризации труда. В период начала восстановления разрушенного войной хозяйства большевистским руководством принимается решение использовать для этих целей военные части, начинают создаваться т.н. трудовые армии. Трудармейцы по-прежнему подчинялись строгой военной дисциплине, но теперь должны были выполнять хозяйственные задачи. 15 января СНК издаёт постановление о формировании первой такой революционной армии труда на Урале. В дальнейшем возникают Особая железнодорожная, Украинская, Кавказская, Туркестанская, Донецкая, Сибирская и другие трудармии.

Мероприятия в области труда встречали неоднозначное отношение к ним рабочих. Тяжёлое материальное положение, нехватка продовольствия, уравниловка при оплате труда не могли не приводить к частным трудовым конфликтам. Так, весной 1919 г. в Петрограде бастовало 15 предприятий с числом рабочих свыше 34 тыс. человек при общей численности питерского пролетариата 122 тыс. человек. Всего в 1919 г. было зафиксировано 9 515 трудовых конфликтов в которых в общей сложности участвовало около 50 тыс. рабочих.

Чаще всего волнения среди рабочих возникали на почве хозяйственных трудностей. Но иногда дело доходило до принятия и политических требований. Так, в 1919 г. в Петрограде на Путиловском заводе рабочие поддержали резкую антибольшевистскую резолюцию левых эсеров. В том же 1919 г. рабочие Твери выдвинули требование независимости профсоюзов. Крупное выступление рабочих в 1919 г прошло в Астрахани. Вместе с тем, политические требования рабочих в этот период всё же не носили самостоятельного характера, и быстро забывались, как только власти шли на минимальные экономические уступки.

Военно-коммунистические мероприятия затронули так же сферу финансов. Бюджет катастрофически пустовал. Первое время после прихода к власти большевики использовали такие чрезвычайные методы его пополнения как контрибуции и конфискации. Репрессивные действия были дополнены введением прогрессивного подоходного налога, но прежняя налоговая система была разрушена, а органы рабочего контроля, на которые одно время пытались возложить сбор налогов с предприятий, с поставленной задачей не справлялись. Решение проблемы было найдено в безудержном использовании печатного станка. Денежная эмиссия превратилась в основной источник мобилизации финансовых ресурсов на протяжении всей гражданской войны.

Первоначально массово печатались денежные знаки с прежней символикой Временного правительства т.н. «керенки», а с весны 1919 г. в оборот были пущены расчётные знаки советского правительства - «совзнаки». Количество бумажной массы с 1918 г. по 1921 г. увеличилось в 54 раза, при этом ценность рубля упала в 800 раз (а по сравнению с довоенным 1913 г. - в 13 тыс. раз!). Единая денежная система распалась, в разных регионах страны возникали собственные суррогатные денежные единицы, использовались иностранные денежные знаки (американские, французские, турецкие, иранские и др.).

Следствием расстройства финансов становится натурализация хозяйственных расчётов (бартер), спекуляция, дороговизна. Рыночные цены на продукты питания доходили в октябре 1921 г.: на печеный хлеб в Москве - до 2 955 руб. за фунт, в Петрограде - до 3 593 руб.; на картофель в Москве - до 20 тыс. за пуд, в Петрограде - до 28 тыс.; на масло сливочное в Москве - до 32 тыс. за фунт, в Петрограде - до 36 тыс.; на ситец в Москве - до 13 500 руб. за аршин, в Петрограде - до 13 317 руб. Средний рабочий и служащий при таких ценах могли на свою зарплату обеспечить не многим более половины своих потребностей.

Чтобы не дать жителям городов элементарно умереть от голода, советские власти начинают переводить заработную плату на натуральную основу. Как и во многих странах Европы в годы Первой мировой войны, вводится карточная система. На карточки можно было купить продукты по низким, фиксированным ценам. Апогеем политики военного коммунизма некоторые историки называют мероприятия рубежа 1920-1921 гг. К ним прежде всего относят решение о закрытии Государственного банка, переход к бесплатному предоставлению рабочим, служащим и членам их семей продовольствия, одежды и обуви, об отмене оплаты квартир и коммунальных услуг, а так же проезда в городском транспорте.

Историю своего края должен знать каждый его житель. История забывается, но мы и наши поколения должны помнить и чтить память тех людей, которые погибли во имя свободы, защищая своих родных и близких, защищая родную землю. Гражданская война была очень давно, но рассказы о ней, о людях того времени заставляют лучше знать и понимать нашу историю.

Гражданская война на территории нашего села.

«… И плывут, плывут над Камой облака ,

Будто души, пережившие века,

Будто воины, погибшие в бою,

Посылают их на родину свою.»

Алексей Решетов.

Изучая историю человечества, нельзя не заметить: сколько же в ней войн и потрясений.

Наш край находится в глубине России, далеко от границы. Но это не означает, что он был далек от событий, которые происходили в стране.

И наша земля хранит память тех далеких и не очень далеких событий: революций, Гражданской и Отечественной войн, НЭПа, коллективизации, репрессий, оттепели, перестройки.

Войны и революции рождают героев. Наша Андреевская земля богата героями: два героя Советского Союза — Попов Михаил Николаевич, Рудометов Николай Васильевич; Лоскутов Иван Алексеевич стал прототипом поэмы К.Симонова «Сын артиллериста»; ученые – Коротаев Николай Яковлевич – создал карту почв Пермской области, Коротаев Иван Васильевич, составивший карту Пермской области, Кузнецов Павел Федорович – краевед и многие другие.

Не забыть нам героев Гражданской войны. В это смутное время, когда защищая свои взгляды и свою родную землю, люди не жалели жизни, проявляли чудеса храбрости.

Эта тема мне интересна тем, что осталась память о павших воинов, которые сражались за любимый край. Они защищали свою землю мужественно, гордо.

Лето 1918 года. Год назад произошла Великая Октябрьская социалистическая революция. Установилась власть большевиков, власть Советов. Но молодой советской республике предстояло пережить еще одно страшное событие. Началась гражданская война. Война, затронувшая все семьи, весь народ страны. Самое страшное – брат шел против брата, отец против сына. Шла борьба за власть. Толчком явилось восстание чехословацкого корпуса, в определённой мере спровоцированное приказами наркома Л. Д. Троцкого о его разоружении. Усиливаются возмущения крестьян против произвола большевиков, с одной стороны, белогвардейцев – с другой.

В начале июня в Перми по обвинению в выступлениях против Советской власти было арестовано 38 человек, в том числе арестован, а потом зверски убит Пермский архиепископ Андроник.

12 июня в Перми похищены и убиты Великий князь Михаил Александрович со своим секретарем Джонсоном.

Летом 1918 года волна крестьянских выступлений прокатилась по Прикамью. 27 июня вспыхнуло Шлыковское восстание, охватившее Частинскую и соседние волости Оханского уезда.

Боеспособность частей Красной Армии и рабочих отрядов была крайне низкой. Этим и пользовалось белое движение. В ноябре 1918 года на восточном фронте начинает наступление адмирал Колчак А. В., провозглашенный Верховным правителем.

В феврале 1919 года адмирал посетил Пермь. Ему была устроена торжественная встреча. С марта 1919 года Колчак А.В., стремясь соединиться с Деникиным, поставил цель — окончательный разгром советских войск. Но его план потерпел неудачу.

Красная Армия начала контрнаступление. К осени 1919 года Урал находился под властью красных.

Воспоминания очевидцев и участников Гражданской войны.

Гражданская война докатилась до Урала. Война требовала хлеба, лошадей, продовольствия, сена, фуража.

Активное участие в войне с первых же дней принимали жители Андреевской волости. Многие из них сразу же уехали на фронт, другие отдавали все, что могли.

В августе 1918 года вспыхнул контрреволюционный мятеж в Ижевске. Мятежникам удалось захватить арсенал оружейного завода и вооружиться. В губернии вспыхнули кулацкие мятежи.

Во главе отряда жителей Андреевки по борьбе с контрреволюцией стал рабочий Клакман. Многие из мужчин Андреевской волости вступили в его отряд. В отряде Клокмана было много китайцев-добровольцев, которые вместе с русскими мужественно сражались за революцию. Революционный отряд Клокмана прошел от Осы на Частые, Андреевку, Черновское, очищая села и деревни от контрреволюционных банд.

Осенью 1918 года началось наступление Колчака на Пермь. Многие бойцы из отряда Клокмана вступили в 30-ю стрелковую дивизию.

К январю месяцу линия фронта установилась по Каме.

Участники Гражданской войны

Участники гражданской войны

(сидят (слева на право): Каменев А.Е.,Попов И.Ф., Попов И.Е., Масалкин П.А.: стоят (слева на право): Кожевников А.Г., Попов П.З., Попов Г.И., Масалкин Н.Г.)

Из воспоминаний П.Г.Бурдина, участника гражданской войны:

«Красная Армия, истекая кровью, в неравных боях отступала от белогвардейских полчищ. Фронт приближался к реке Кама. Вторая бригада 30-й стрелковой дивизии стойко обороняет деревню Черную, окруженную лесами, и село Сташково, расположенное в низине. Командир бригады, Николай Томин, в 1923г. погибший в борьбе против басмачей, и начальник штаба Русяев В.С. лично выехал на передовую. Деревня и село ни один раз переходят из рук в руки. В одном из боев командир взвода оренбургский доброволец Капишников попал в плен к белым. Белые офицеры его раздели, очень долго били, бросили, считая умершим. Капишников в одной нижней рубашке, босой и весь изуродованный нашел силы встать и прийти в часть.

Еще упорнее велись бои на западном берегу Камы. Командир роты Платонович воодушевлял красноармейцев. Он под свистящими пулями смело ходил по бровке снежных окопов, по визг и вой снарядов отдавал приказы. У деревни Турунтаи, около реки Ошап, бой длился два с половиной дня. Погибло до 300 человек защитников Родины, и все же деревня без приказа командования не была оставлена. В тех боях погибли

Пономарев Николай, Болотов Иван Дмитриевич – уроженцы Андреевского сельсовета.

На территории Андреевки действовал 17-й Уральский полк 30-й стрелковой дивизии, который держал оборону на протяжении 18 км от с. Казанка до с. Беляевка. В это время у нас, в Андреевке, находился штаб 89-й стрелковой бригады (командир Н. Томин, начальник штаба Русяев.) Велась разведка боем: 6 января на Вшивую горку около Осиновки, а 9-10 января – разведка боем от Берёзовки на Россошку.

В марте 1919г. началось наступление Колчака. Часть сил Колчака наступала через Андреевку.

Из воспоминаний участника Гражданской войны П. Г. Бурдина: «Наших сил было не достаточно. Командованию бригады срочно пришлось вывести Малышевский полк, командиром которого был Талалайкин. Малышевцы заняли оборону по пойме реки Ошап, а на 17-й уральский полк под командованием Кононова была возложена оборона деревни Б.Чуран – подступа в низину многих малых рек и дорог на запад. Долго наши части, руководимые боевым штабом бригады, который был в то время расположен в Андреевке, удерживали позиции. Ни один раз подразделения 17-го уральского полка опрокидывали белогвардейцев у д. Б.Чуран. Ни раз были захвачены пленные, а командир роты Щукин самолично отобрал у белых пулемет «Максим». В этих боях храбро сражались оренбургские добровольцы Поскочев, Антонов, наш земляк Попов Павел Петрович».

Еще одни воспоминания страшных событий гражданской войны на территории нашего села поведал П.З.Попов, который стал очевидцем этой расправы:

«Март 1919г. Колючий ветер заползает за воротник легкой шинелишки. Кажется, что вся душа промерзла. Греясь цигаркой, дозорные красноармейцы перешептывались:

— Ну и погода!

— Добрый хозяин собаку в такую погоду не выгонит.

Неожиданно один из собеседников насторожился. Сзади послышался приглушенный говор.

— Наверное, смена нам.

— Стой, кто…

Не успел договорить, как пулеметная очередь скосила обоих дозорных.

Еще днем началась артиллерийская подготовка белых. Снаряды рвались на поле перед деревней. Батарею, которая стояла в логу между Нижним и Верхним Чураном, пришлось отвести в деревню. Но ночью белые напали с другой стороны. Предатели Талан и Сыч провели белых по лесным трущобам в тыл к 17-му уральскому полку, которым командовал Кононов. В деревне началась перестрелка. Красноармейцы выскакивали из изб, на ходу одевались, хватали винтовки.

Первая атака белых была отбита, но началась вторая. Но и она была отбита с большими потерями для белых. Еще несколько раз враг атаковал наших.

Но силы были неравные. 17-й полк оказался в окружении. Более 70 солдат погибло при прорыве кольца. Погиб командир роты Дробинин. Командир батальона Талушев был смертельно ранен. В первой роте осталось только 27 человек. В этом бою храбро сражался наш земляк Павел Петрович Попов. Расчет врага был таков: окружить бригаду и кавалерийский полк «Стеньки Разина», в котором служили наши земляки: Ширинкин Николай Васильевич, Плешков Петр Маркович, Бурдин Александр Григорьевич.

Но бригада все-таки осталась боеспособной. 17-й уральский полк с большими потерями по глубокому снегу через лес без дороги пробился с В.Чурана на д. Кузьмины и соединился с 89 –й бригадой».

30-я стрелковая дивизия отступала с упорными боями. 17-й уральский полк вынужден был оставить Андреевку 3 марта1919г.

Наши земляки — участники Гражданской войны.

Попов Григорий Иванович

Служил рядовым в 37 полку 3 бригады. С мая 1919 года вместе со своей 5 дивизией 2 армии участвовал в наступлении на Колчака. Прошёл от Вятских полян на Сарапул, Красноуфимск, Курган. До 1921 года был в 30 стрелковой дивизии.

Попов Иван Филлипович

В марте 1919 года взят в подводы, с которыми отступал до Вятских полян. Там был зачислен в комендантскую Команду. Во время наступления в селе Старая Бершеть, переведен в коновозчики Особого Отдела ЧК. Прошел с дивизией до ст. Зима затем участвовал в борьбе с Врангелем. Демобилизован в 1921 году.

Попов Иван Емельянович.

В 1918г. в селе Чистая Переволока Черновского р-на был зачислен в комендантскую команду 30-й стрелковой дивизии. В Омске заболел тифом. После болезни был зачислен в команду пеших разведчиков. Затем в караульной роте. С 1921 по 1922 год в рабочем батальоне.

Масалкин Пётр Адрианович

Член волисполкома села Андреевки. С 1918 по март 1919г отступал до Вятки с 30-й стрелковой дивизией. При наступлении дошёл в Сибири до станции Зима, заболел тифом. И был демобилизован по болезни.

Попов Пётр Захарович

Был мобилизован в Красную армию 15 августа 1918г.. Вначале служил в сформированном в Перми первом Пермском полку. После сражения на реке Шамаре за Кунгуром, полк был расформирован, а Пётр Захарович был направлен в 17-й Уральский полк 30-й стрелковой дивизии, который от Кунгура прошёл на Бизяр, Рождественск, Андреевку.

Попов прошёл долгий и далёкий путь боёв: сначала – отступление на Вятку, а потом, громя Колчака, до Байкала. 1920 г Пётр Захарович был направлен на Южный фронт вместе с 30-й дивизией участвовал в разгроме Врангеля и Махно до1921г. В 1941г был участником Отечественной войны.

Кожевников Александр Григорьевич

В августе 1918 г. вступил в отряд Клокмана по борьбе с мятежами. С осени 1918 г. служил в 30-й стрелковой дивизии во 2 Красноуфимском полку (262) 1-й бригады, сражался за село Дворец недалеко от города Очёр. Отступал с дивизией до Вятки. В июне 1919 г. во время контрнаступления был ранен в голову и ногу, когда спасал раненого товарища. После излечения вернулся в строй.

Ширинкин Семён Яковлевич

Мобилизован в ряды Красной Армии 21 августа 1918 года. Направлен в Вятку, а оттуда – в Лугу. Служил в конном корпусе Гая — в частях Ревтрибунала. Был на Южном фронте, а в декабре 1919 года отправлен на Западный фронт. Участвовал в наступлении на Варшаву. В 1920 году служил в Ревтрибунале 1 -й конной армии С. М. Будённого.

В августе 1918г. вступил в отряд Клокмана. После подавления мятежей служил в 30 -й стрелковой дивизии во 2-м Горном полку. В Каинске заболел тифом и 6 месяцев лежал в тифозном вагоне в Омске. По выздоровлении направлен во 2-й Кавалерийский полк Карательной экспедиции. Вернулся домой в 1922 году.

Вот они герои Гражданской войны. На вид совсем неприметные люди.

А сколько храбрости, героизма они проявили, защищая свою родную землю.

В этот момент они не думали и не придерживались чьих-то мнений, а боролись только за одно – за Родину, за свободную праведную жизнь, за мир среди людей всей страны.

Гражданская война разделила людей на два лагеря: белых и красных. Простые люди, крестьяне из нашего села или из других сел, городов, которые находились в лагере «белых», сражались за что-то другое, не думали о свободе, о мире?

К сожалению, о них ничего в архивных материалах нашего музея нет.

Не сохранились их имена. Так уж суждено было повернуться истории – победа оказалась на стороне «красных». И люди, находившиеся на стороне «белых» оказались врагами народа. Хотя, наверняка, и среди них были герои.

Политические меры «белых» и «красных».

«На территории нашего села на большой период времени, а именно с марта по июнь 1919г., установились политические правила «белых» — «Колчаковщина», так прозвали их селяне.

До прихода «белых» ещё многие колебались, или были равнодушны к происходящим событиям, многое недопонимая. Крестьяне испытывали реквизиции хлеба, фуража, лошадей, как со стороны «белых», так и «красных»».- вспоминает П. Г. Бурдин. – «Но, когда наши односельчане испытали на себе грабежи и насилия, пытки и издевательства «белых», тогда они без колебаний перешли на сторону «красных»».

«В первую очередь «белые» стали искать коммунистов, но они ушли с войсками. В их семьях «белые» взламывали сундуки, угоняли скот, увозили последнее имущество. «У нас тоже был обыск», — рассказывает Масалкин Н.Г. – «Все, что можно было взяли, штыками взрыли землю в подполье и погребе. Староста, который привел «белых», увидел на стене старую отцовскую шинель, сбросил свой худой, вшивый полушубок и одел шинель».

Об очень жестоком обращении «белых» рассказывает М.А.Рудометов:

«Во время боя в Нижнем Чуране белые отрезали группу красноармейцев 17 Уральского полка. 18 красноармейцев попали в руки «белых». Подталкивая штыками под насмешки и издевательства привели их в Верхний Чуран.

Здесь колчаковцы донага раздели пленных, мучили и пытали, а затем нагих и босых выгнали на мороз. На глазах у онемевших от ужаса жителей, бойцов ставили по двое и расстреливали. Когда двое из них попытались оказать сопротивление, белый офицер и солдаты задушили их руками. Пять дней лежали трупы на улице. Враги хотели внушить ужас и добиться беспрекословного им подчинения со стороны населения. Только на шестой день упросили жители Чурана позволить им выкопать братскую могилу и схоронить замученных и убитых красных бойцов».

Как описывают очевидцы, особенно неиствовали белогвардейцы при отступлении. Наш односельчанин Александр Григорьевич Кожевников рассказывал: «В январе 1919г. первый Красноуфимский полк начал наступление на село Дворец (за Очером). Наш 2-й Красноуфимский полк был в резерве. Во время одного упорного боя 1-й Красноуфимский полк отступил, и часть бойцов была захвачена в плен белыми. Нас бросили на прорыв.

Когда мы ворвались в село, то перед нами предстала ужасная картина расправы колчаковцев с красными бойцами. На улице мы увидели поленницу обезображенных, искалеченных до неузнаваемости трупов. Жители села рассказали нам, что в лютый мороз 7 января 1919 г. пленных раздетых и разутых выгнали на мороз и два раза прогнали по селу.

А потом, после страшных пыток, расстреляли. Колчаковцы устраивали «баржи смерти», которые сжигали на реке Каме вместе с сотнями пленных».

В нашем селе героям – красноармейцам Гражданской войны

на братской могиле в д.Чуран, в 1957году, к 40-й годовщине Октября, был сооружен памятник.

«При закладке памятника присутствовали однополчане погибших, ветераны Гражданской войны П.А.Масалкин, Н.Г.Масалкин и др.

7-го ноября состоялось торжественное шествие учащихся и жителей села к памятнику. Учителя, пионеры, комсомольцы возложили к подножию памятника венки»,- пишет П.Зогоровский.

Впоследствии урны с прахом бойцов были перенесены в центр села, где им был сооружен монумент.

В открывшемся в 1994 г. музее есть стенд, посвященный Гражданской войне на территории нашего села.

Не отставали в своих злодеяниях от белогвардейцев и красные.

В Перми произошло убийство Архиепископа Андронника. Его закопали живым.

Приведём воспоминания об этом Н. В. Жужгова: « Я приказал дать Андроннику лопату… Я приказал ему копать могилу. Андроник выкопал сколько полагается, мы ему помогали. Затем я сказал: «Давай ложись». Я сказал что расстреливать не буду, а живым закопаю… Затем мы его забросали землёй, я произвёл несколько выстрелов».

Устранение, а вернее, подлое убийство Андронника, развязало руки первым чекистам, и они приступили к необузданному террору по отношению к духовенству. Начались жестокие преследования. За годы Гражданской войны на территории страны было репрессировано священноцерковнослужитилей и монашествующих от восьми до двадцати одной тысячи человек, среди них 70 архиереев.

Пик красного террора в Пермской губернии приходится на сентябрь –октябрь 1918 г.. Массовые расстрелы в этот период стали обычным явлением. А накануне Колчаковских войск, в ночь с 23 на 24 декабря 1918 г. большевики перед своим уходом спустили головой в прорубь временно управляющего Пермской епархией Соликамского епископа Феофана вместе с семью протоиреями.

В ночь с 12 на 13 июня 1918 года был убит большевиками Михаил Романов и его секретарь Джонсон. Из воспоминаний Н.В.Жужгова: «Джонсон сразу же был убит Марковым выстрелом в висок при выходе из фаэтона. Великому князю повезло меньше: великого князя я только ранил». Из воспоминания Маркова: «Романов с растопыренными руками побежал по направлению ко мне, прося проститься с секретарем… Мне пришлось на довольно близком

расстоянии сделать второй выстрел в голову Михаила Романова, отчего он свалился тот час же». Убитых завалили ветками и уехали. Трупы закопали следующей ночью.

С 1919 года в Перми было установлено военное управление. Весь город был разделен на девять районов с подчинением каждого особому коменданту. Всем жителям города на первых порах запрещалось выходить на улицу без особого разрешения с 19:00 вечера до 06:00 часов утра. Оружие гражданскому населению надлежало сдать. Комендант имел право «всякие незаконные сборища пресекать силой оружия». 26 марта 1919 года начальник пермского гарнизона распорядился в трехдневный срок зарегистрировать всех проживающих в городе и уезде сапожников, посадчиков, заготовщиков, плотников. Невыполнение приказа грозило военно- полевым судом и тюремным заключением.

Таким образом, анализируя информацию, можно сделать вывод, что извергов и мучителей не стоит делить на «красных» и «белых», на «хороших» и «плохих». Обретая власть, каждый из членов обоих движений стремился к насилию, чтобы, хоть на некоторое время показать свое незаслуженное превосходство.

Изучив материалы по данной теме, я пришёл к выводу, что события времён Гражданской войны носили жестокий беспощадный характер. Самое ужасное это то, что брат шёл против брата, отец против сына, сын против отца.

Небольшие группы людей делили между собой власть, а страдало от этого мирное население, простые крестьяне — труженики, которые и понять- то не могли, чья власть лучше, а чья хуже. Им нужна была только земля, на которой они выросли, жили и хотели работать.

Политические меры воздействия белых и красных были одинаково жестоки, сопровождались репрессиями: убийствами, грабежами, насилием, пытками.

Война была беспощадной. Когда село или город переходили из одних рук в другие, победители казнили не только побеждённых, но и невинное население.

Однако сегодня стоят в этих городах и сёлах памятники только красным героям, так как победили красные.

Но в Гражданской войне трудно назвать настоящих героев и победителей на все времена.

Я считаю, что победил народ целостный и неделимый на красных и белых.

Молодое поколение, на мой взгляд, не имеет права кого-то обвинять или оправдывать, мы можем извлечь из этих событий урок для себя. Ведь на ошибках учатся. А без знания прошлого нет настоящего. Оно должно сохраниться в памяти и сердцах каждого из нас, ведь это история нашей Родины.

В 1957 году героям Гражданской войны состоялось на братской могиле открытие памятника.

Хорошев Сергей Андреевич

Пермский край Оханский район с. Андреевка

Гражданская война в России не была слу-чайным явлением. В ее основе лежал глубокий раскол общества на два непримиримых лагеря. Ненависть между представителями противоборствующих сторон была настолько велика, что никакие компромиссы были невозможны.

Ярославская промышленность в годы гражданской войны

Национализация промышленности

Новый этап в национализации промышленности начался с Декрета Совнаркома от 28 июня 1918 г., который предусматривал переход в руки государства крупных пред-приятий важнейших отраслей промышленности. Но этот процесс был нарушен начавшимся в Ярославле мятежом, в ходе которого ярославской промышленности был нанесен огромный урон.

Многие представители торгово-предпринимательских кругов поддерживали мятежников, а затем бежали из города, поэтому сразу же после мятежа рабочие собрания многих ярославских предприятий потребовали передать их в собственность государ-ства. Эти требования через губернские органы власти были дове-дены до сведения ВСНХ, и вскоре из Москвы последовали соот-ветствующие решения. Так, в самом конце июля начался процесс национализации крупнейшего в губернии предприятия — Яро-славской Большой мануфактуры, который завершился в декабре1918 г. Осенью того же года в руки государства перешел валяно-сапожный завод Кашина в Тверицах. Еще раньше были национа-лизированы механический завод Смолякова и автомобильный за-вод Лебедева в Ярославле, судостроительный завод« Слип» под Рыбинском и другие.

К осени 1918 г. национализации подверглось 28% всех яро-славских предприятий, на которых было занято 70% рабочих. А к концу того же года в губернии было национализировано 149 за-водов и фабрик, или 60% всех предприятий, зафиксированных промышленной переписью. На национализированных предпри-ятиях к тому времени работало 86% всех рабочих Ярославской губернии.

В годы гражданской войны процесс национализации еще бо-лее ускорился. В обстановке очень серьезных экономических трудностей Советское государство стремилось сосредоточить в своих руках практически все производство, даже мелкие пред-приятия кустарного типа. Поэтому к концу 1920 г. государству в Ярославской губернии принадлежало 920 промышленных предприятий, из них около 300 — с механическим двигателем.

Переход предприятий в руки государства потребовал созда-ния новых органов управления промышленностью. Еще в июне 1918 г. в Ярославле был создан для этой цели губернский совет народного хозяйства(губсовнархоз). Подобные совнархозы дей-ствовали и в уездах. Непосредственное руководство национали-зированными предприятиями осуществляли органы коллективно-го руководства — заводоуправления. Они выбирались на рабочих собраниях и затем утверждались в губернском совнархозе или в ВСНХ. В состав заводоуправлений входили как представители рабочих, так и старые специалисты — инженеры, техники, ком-мерческие служащие. Немало рабочих, получив в заводоуправле-ниях опыт руководящей работы, стали впоследствии руководите-лями предприятий. Среди них А. С. Синявин, М. С. Ситохин, И. С. Шафран с Ярославской Большой мануфактуры , Н. П. Чекмарев, М. А. Лоскутов, П. Н. Телицын с Норской ману-фактуры, Н. М. Патов, А. Ф. Рожков с Гаврилов-Ямской мануфак-туры и другие.

На этом этапе национализации коллективное управление предприятиями вполне оправдывало себя. Но в условиях разго-ревшейся гражданской войны, жесткой централизации экономикивласти вынуждены были отказаться от этого принципа и начать переход на принцип единоначалия. К концу гражданской войны во главе многих ярославских предприятий стояли уже единолич-ные руководители, которые персонально отвечали за результаты работы своего предприятия.

На общем фоне большинства национализированных ярослав-ских предприятий, пожалуй, единственным исключением из пра-вила стал бывший завод С. С. Щетинина. Его начали строить в го-ды первой мировой войны как авиационное предприятие. В мае 1918 г. завод был национализирован и начал выпускать сельско-хозяйственные машины. Но в сентябре того же года по решению ВСНХ бывший завод Щетинина был передан в аренду на 25 лет фирме« Вестингауз», которая должна была наладить на нем про-изводство паровозных и вагонных тормозов для железнодорож-ного транспорта. По договору каждый месяц завод должен был изготавливать 75 паровозных и 250 вагонных тормозных систем. В условиях ускоренной национализации такой договор выводил ярославский завод из числа государственных предприятий, но ВСНХ пошел на этот шаг, так как тогда еще не было технических и материальных возможностей для самостоятельного производ-ства такой крайне нужной для транспорта продукции.

Что нужно восстанавливать?

Процесс налаживания руководства национализированной промышленностью осложнялся тем, что целый ряд предприятий в самом Ярославле был разрушен в ходе мяте-жа и их предстояло восстанавливать, не дожидаясь окончания гражданской войны. Однако в процессе восстановительных работ руководителям Ярославского совнархоза стало ясно, что при столь огромных разрушениях и ограниченности запасов сырья и топлива все разрушенные предприятия восстановить просто не-возможно. Необходимо было выбрать самые основные, без кото-рых экономика страны не могла тогда обойтись. Например, в первую очередь решено было восстанавливать спичечную и та-бачно-махорочную фабрики Дунаева , которые и были пущены в ход уже в годы войны. Частично был восстановлен свинцово-белильный завод Сорокина, а также крупная паровая мельница на берегу Которосли, ранее принадлежавшая Вахромееву , и другие объекты.

Напротив, Ярославский губсовнархоз принял решение не восстанавливать колокололитейный завод Оловянишникова , справедливо полагая, что церковные колокола никак нельзя отне-сти к товарам первостепенной важности. Из-за низкого техниче-ского уровня производства не подлежал восстановлению масло-бойный завод Вахрамеева . По этой же причине решили не вос-станавливать целый ряд мелких предприятий кустарного типа. Их оборудование и сырье передавалось более крупным предприяти-ям.

Сразу же после мятежа по решению ВСНХ в Ярославле было создано Управление восстановительных работ, силами которого началось восстановление гражданских объектов города. В числе первых объектов, восстанавливаемых в 1918 — 1919 гг., были го-родской водопровод и система канализации, гостиницы« Царь-град», «Европа», «Славянская», «Берлин», «Столбы», коммерче-ское училище, Екатерининская и Антиповская гимназии, реаль-ное училище, губернская больница, хлебопекарня, пожарное депо и многие другие сооружения. Не подлежащие восстановлению здания разбирались на кирпич, который также использовался для ремонтных работ.

Сырьевой вопрос

Очень острым для ярославской промышленности являлся и вопрос обеспеченности сырьем. Например, текстильные предприятия губернии до начала 1920 г. почти не получали сырья, так как ос-новной поставщик хлопка — Средняя Азия — была отрезана от цен-тра страны линией фронта. А те баржи со старыми запасами хлопка, которые все же отправлялись с Нижней Волги в Яро-славль, не доходили до места назначения, перехватывались в Нижнем Новгороде, и хлопок самовольно распределялся по фаб-рикам Иваново-Вознесенского района. На Ярославской Большой мануфактуре наступил настоящий хлопковый кризис. В отдель-ные месяцы мануфактура получала от 1 до 5% необходимого хлопка. Это привело к сокращению рабочего времени. С осени 1918 г. до середины лета 1919 г. фабрика работала только 4 дня в неделю и в одну смену.

Еще хуже была ситуация на Норской мануфактуре. Она была осенью 1918 г. остановлена и законсервирована на весь период войны. Рабочие были направлены на другие работы. В течение нескольких месяцев 1919 г. не работала Ростовская льняная мануфактура. в 1918 г. работал только на 15% своей мощности. Такая же ситуация сложилась на табачных, кожевенных и других производствах. В результате, не-смотря на предпринимаемые меры по обеспечению ярославских предприятий сырьем, в течение гражданской войны наблюдалось сокращение промышленного производства в губернии.

Топливная проблема

Сокращение производства происходило также и из-за значительного дефицита топлива. До войны промышленность губернии в качестве основных источников топлива ис-пользовала дрова, нефть и каменный уголь. С началом военных действий бакинская нефть и донецкий уголь почти перестали по-ступать в губернию. Их следовало заменить дровами, но дрова в столь большом количестве необходимо было заготовить и доста-вить в города. Речь шла о десятках и десятках тысяч сажен дров.

Губернские и уездные власти предпринимали чрезвычайные меры для заготовки топлива. Повсюду были созданы уездные ко-миссии по топливу. Население от 18 до 50 лет в обязательном по-рядке привлекалось к заготовке дров, причем крестьяне обязаны были также выделять лошадей для перевозки дров к станциям железной дороги. Волисполкомы и сельсоветы получили право применять репрессивные меры вплоть до арестов к тем крестья-нам, которые по каким-либо причинам отказывались выполнять трудгужповинность, то есть участвовать в топливной кампании.

Зимой 1919 — 1920 гг. сложилась наиболее критическая си-туация с обеспечением городов и промышленности топливом. Случались остановки фабрик и заводов из-за отсутствия топлива, и тогда все рабочие направлялись в лес, на лесозаготовки. Дело дошло до того, что Ярославский городской Совет совсем запре-тил выдавать дрова населению. Весь имевшийся запас топлива направлялся только на нужды промышленности. А Народный Комиссариат внутренних дел специальной телеграммой губисполкому, местным Советам и начальникам всех железнодорожных станций потребовал« карать беспощадными мерами» всех виновных в срыве заготовок для железнодорожного транспорта.

Чтобы как-то снять остроту топливного кризиса, в 1919 г. в окрестностях Ярославля, на Ляпинском и Забелицком болотах, началась добыча торфа. Уже в 1920 г. в губернии было получено более 190 тыс. пудов этого топлива. Тогда же впервые возникла идея строительства электростанции, работающей на торфе. Но в годы гражданской войны этой идее не суждено было осущест-виться.

Для Красной Армии

Трудности буквально опутали ярославскую промышленность в годы гражданской войны. Однако промышленность должна бы-ла не просто выжить. Перед ней была поставлена задача обеспе-чивать всем необходимым фронт и Красную Армию. Для этой цели в начале 1919 г. при Ярославском губсовнархозе был создан отдел военных заготовок, который отвечал за размещение и вы-полнение военных заказов в губернии.

Уже первые недели работы этого отдела показали, что губер-ния не сможет снабжать Красную Армию оружием и боеприпа-сами. В губернии практически не было заводов, которые могли бы их производить. Но зато выяснилось, что предприятия губер-нии многое могут сделать для обеспечения фронта обмундирова-нием и снаряжением. Через отдел военных заготовок ярославские предприятия регулярно в течение всей войны получали заказы на эту продукцию. Понеполным данным, за 1919 — 1920 гг. на пред-приятиях Ярославской губернии было изготовлено около 2 млн. комплектов нательного белья для военнослужащих, около 20 тыс. шинелей, свыше 300 тыс. пар кожаной обуви, более 200 тыс. пар валенок и т. п.

Ярославский автозавод занимался ремонтом различных марок ав-томобилей, которые эксплуатировались еще с довоенных времен: Оппель, Паккард, Фиат, Рено и др. Ярославская моторно-судостроительная верфь изготавливала для фронта моторные ка-тера. Летом 1920 г. военному ведомству была сдана партия в пять катеров.

На протяжении всей войны одним из стратегически важных объектов оставался тормозной завод, который вошел в особый список Совета Труда и Обороны. Завод изготавливал тормоза и другое оборудование, крайне необходимое для функционирова-ния железнодорожного транспорта. Для железнодорожного транспорта работал и Рыбинский завод« Феникс», который с на-чала 1919 г. выпускал товарные вагоны.

Рыбинский завод« Русский Рено» в течение 1918 г. выполнял крупные заказы на ремонт военных самоходов и выпускал каж-дый месяц около 50 отремонтированных машин.

Особую роль сыграли в снабжении армии табачные фабрики губернии. По данным ВСНХ, в 1919 г. ярославские табачные фабрики вырабатывали около одной трети всего производства табака в стране. В отдельные месяцы Северный и Восточный фрон-ты снабжались исключительно ярославским табаком.

Не только крупная промышленность, но и мелкие кустарные предприятия в годы войны работали на нужды фронта. Швейные артели села Великого, Данилова, Ярославля, Пошехонье-Володарска шили телогрейки и ватные шаровары для солдат. Са-пожные артели Ярославского, Ростовского, Пошехоно-Володарского уездов шили кожаную обувь. Особенно заметным был вклад мастеров Бурмакинской волости. Здесь около двух с половиной тысяч кустарей делали удила, седла, хомуты, метал-лические части упряжи и другие крайне необходимые для кава-лерии изделия.

Вместе с тем обстановка гражданской войны и политика« во-енного коммунизма» негативно сказывались на работе ярослав-ской промышленности. Происходило неуклонное падение произ-водства. Крайне низкий уровень снабжения и уравниловка в оп-лате труда подрывали материальную заинтересованность рабо-чих. В рабочей среде накапливалось недовольство и раздражение условиями жизни, политикой« военного коммунизма».

Ярославская деревня в годы гражданской войны

Хотя Ярославская губерния до революции относилась к чис-лу наиболее развитых в промышленном отношении, основная масса ее населения была связана с сельским хозяйством. В 1917 г. из почти 1 млн. 185 тыс. жителей губернии в деревне проживало около 935 тыс. человек, и число сельских жителей продолжало увеличиваться, прежде всего — за счет вернувшихся в деревню го-рожан. В 1920 г. в деревне было уже около 1 млн. жителей. Меж-ду тем земли в губернии традиционно не хватало. Накануне ре-волюции только половина всей пригодной для обработки земли находилась в руках крестьян, остальная была частновладельче-ская и казенная. Поэтому ярославская деревня весьма благожела-тельно отнеслась к Декрету о земле и Закону о социализации земли.

Землю — крестьянам

Закон о социализации предусматривал порядок уравнительного распределения зем-ли между крестьянами или по трудовой нор-ме, то есть по числу рабочих рук в семье, или по потребитель-ской, то есть по числу едоков. Однако на практике раздел земли происходил более разнообразно: в некоторых волостях принима-ли решения отдать землю малоземельным и безземельным, в дру-гих — передать ее тем, у кого есть семена. В некоторых волостях вообще не пришли ни к какому решению, и земля оставалась не-разделенной.

Только в апреле 1918 г., то есть ближе к весенним полевым работам, земельный отдел губисполкома в специальной инструк-ции порекомендовал разделить землю по трудовой норме и толь-ко в исключительных случаях — по потребительской. Раздел по-шел быстрее, но все же к ноябрю 1918 г. из 250 тыс. десятин, предназначенных к разделу земель, нераспределенными остались около 100 тыс. десятин. А в целом этот процесс не был завершен даже к концу гражданской войны. В конце концов основная масса земель была распределена между крестьянами по потребитель-ской норме, что больше устраивало беднейшие и середняцкие хо-зяйства.

Перераспределение помещичьей и казенной земли между крестьянами привело к изменению социальной структуры яро-славской деревни. Например, к 1919 г. почти в два раза уменьши-лось число беспольных хозяйств, сократилось количество безло-шадных, то есть самые беднейшие слои деревни немного улуч-шили свое благосостояние. В то же время сократилось число многопосевных хозяйств, а хозяйства с посевами свыше восьми десятин совсем исчезли. Ярославская деревня постепенно осереднячивалась за счет крайних групп — зажиточных и бедноты. Однако эти середняцкие хозяйства были в основном маломощ-ными и еле-еле сводили концы с концами. Их экономическая ус-тойчивость была весьма незначительной.

Раздел помещичьих земель не смог изменить к лучшему про-довольственное положение в губернии. За годы первой мировой войны и двух революций в губернии сократились посевные пло-щади. Они составляли в 1918 г. всего 77% от довоенного уровня. Вдвое уменьшилось количество крупного рогатого скота. Сокра-тился и подвоз хлеба из производящих губерний.

Продовольственный кризис

После Октябрьской революции старая система продовольственных органов стала постепенно разрушаться. Новая сра-зу не могла появиться и эффективно функционировать. Весной 1918 г. на губернию грозно и неумолимо надвигался голод. Пожалуй, характер-ной чертой голода 1918 г. в Ярославской губернии было то, что он охватил не только жителей городов и фабричных поселков, но и значительную часть крестьянского населения. По данным Яро-славского губернского продовольственного комитета, из почти 980 тыс. жителей сельской местности к началу лета 1918 г. край-нюю нужду в продовольствии испытывало почти 800 тыс. чело-век и не было никаких запасов ни в Ярославле, ни в уездных го-родах, чтобы эту нужду удовлетворить. В такой ситуации гу-бернские власти все чаще обращались за помощью в Москву в Наркомат продовольствия, но столь же часто получали отказ. Хлеба не было.

В мае 1918 г. для выхода из острейшего продовольственного кризиса Совнарком начал осуществлять политику, которая полу-чила название продовольственной диктатуры. Эта политика включала в себя запрещение свободной торговли, сосредоточение всех продовольственных ресурсов в руках государства, централи-зованное нормированное снабжение продовольствием населения. Но для того, чтобы государство могло распределять продоволь-ствие среди населения, оно сначала должно было взять его у кре-стьян по твердым ценам. Для этого и создавались продовольст-венные отряды из рабочих в городах и комитеты бедноты в де-ревнях.

Продотряды

Продотряды в Ярославской губернии начали создаваться в июне 1918 г., но из-за мя-тежа процесс их формирования прекратился и возобновился только в августе — сентябре. Единых критериев для отбора в продотряды не было. В объявлении губернского продовольственного комитета о записи в продотряды критерием приема называлась принадлежность к коммунистической партии, рекомендация фабзавкомов или Советов. На Романовской льня-ной мануфактуре члены продотрядов избирались на общем рабо-чем собрании. На Норской мануфактуре предпочтение отдава-лось добровольцам. Видимо, можно утверждать, что власти стремились обеспечить набор в отряды честных, добросовестных ра-бочих, но в условиях голода и начинавшейся войны вряд ли это было возможно в полной мере.

Порядок формирования и работы продотрядов был опреде-лен инструкцией Ярославского губисполкома. Согласно инструк-ции каждый отряд должен был иметь не менее 75 человек, вооруженных винтовками, два — три пулемета. Члены отряда должны были строго соблюдать революционную дисциплину. Виновные в ее нарушении, замеченные в кражах, вымогательстве, мародер-стве, передавались в ЧК. А застигнутые на месте преступления — расстреливались. Отряды должны были действовать сообща с комитетами деревенской бедноты, а если таковых в деревне еще не было, должны были добиваться их создания.

Часть собранного продотрядами хлеба передавалась комите-там деревенской бедноты, а большая часть шла в продовольст-венный фонд республики, из которого продовольствием снабжа-лись и те предприятия, которые посылали своих рабочих в прод-отряды. Таким образом, и у продотрядов, и у комбедов имелся личный интерес найти и отобрать максимум хлеба. Рабочие, под-держанные властями, были твердо уверены в правоте своего дела: ведь в городах остались голодные семьи и остановленные фабри-ки. Но и большинство крестьян так же твердо считали, что с та-ким трудом выращенный урожай(не такой уж и большой в на-шей небогатой губернии) — это их кровная собственность, и они смогут распорядиться им по своему усмотрению. Коса нашла на камень. Конфликт между городом и деревней становился неиз-бежен.

С августа 1918 по январь 1919 гг. в Ярославской губернии было сформировано около 40 продотрядов, в которые записалось более 1 300 человек. Руководил этими отрядами Ярославский штаб продовольственных отрядов. В 1919 г. продотряды были преобразованы в продовольственные полки и стали подчиняться Военному продовольственному бюро. Летом 1919 г. продоволь-ственный полк численностью почти в 500 человек находился, на-пример, в Ярославле.

Осенью 1918 г. значительная часть ярославскихпродармейцев была направлена по распоряжению Москвы в более хлебные черноземные губернии. Так, отряд Ярославской Большой ману-фактуры заготавливал хлеб в Саратовской губернии. Там же дей-ствовали два продотряда из рабочих фабрик Зотова и Сакина. Рыбинский продотряд численностью в 100 человек находился в Воронежской губернии. Продотряд ярославских железнодорож-ников занимался хлебозаготовками в Тамбовской губернии. Раз-горавшаяся в деревне гражданская война делала деятельность продотрядов сложной и опасной. Нередко рабочие гибли от пуль крестьян, нежелавших расставаться с хлебом. Рыбинский отряд в Воронежской губернии вел заготовки в прифронтовой полосе. Рабочим пришлось принять участие в боевых действиях, в кото-рых почти весь отряд погиб.

Около 20 продотрядов осенью 1918 г. действовало на терри-тории самой Ярославской губернии. Губерния была разделена на два продовольственных района — Рыбинский и Ярославский. В каждом был свой штаб, который и обеспечивал руководство от-рядами. В 1918 — 1919 г. большая часть ярославских продотрядов заготавливала на территории губернии не хлеб, которого здесь никогда не хватало, а картофель и овощи. Так, до конца 1918 г. запределы губернии централизованно было вывезено более одного миллиона пудов картофеля, более одной тысячи вагонов овощей — лука, моркови, капусты.

Комитеты бедноты

В своей деятельности продотряды опирались прежде всего на комитеты деревенской бедноты, которые в Ярославской губернии на-чали создаваться только в августе — сентябре 1918 г. К концу года в губернии существовало около 8 тыс. ком-бедов. Поначалу отношение к ним со стороны беднейшей и даже сердняцкой части деревни было вполне сочувственное. Крестьяне надеялись, как отмечалось на собрании Голицинской волости Мышкинского уезда, что« только комбеды могут правильно рас-пределить все продукты первой необходимости».

Однако со временем деятельность комбедов стала вызывать у крестьян недовольство и раздражение. Как писал в своей жалобе в редакцию одной из центральных газет крестьянин Рыбинского уезда П. Платонов, «сочувственное ранее отношение к коммуни-стической партии теперь резко изменилось, всюду слышен ропот, недовольство и даже проклятия по адресу комбедов… Везде жа-луются на своеволие комбедов и полный с их стороны произвол, взяточничество, на полную безнаказанность их действий, нало-жение контрибуций…, на отобрание хлеба, скота, даже племенно-го, и всего, что понравится членам комбедов…». Такие действия комбедов вносили раскол в крестьянскую среду, создавали почву для массового недовольства властями.

Очень низкие нормы продовольственных пайков толкали многих горожан, а подчас и крестьян, на самостоятельные поиски продовольствия. Они отправлялись в деревню и покупали или, что бывало чаще, обменивали какие-либо промтовары на продо-вольствие. Затем сами вывозили эти продукты по железной доро-ге. Опасаясь, что такие заготовки могут резко сократить поступ-ление продовольствия в государственный фонд, власти встали на путь их жесткого регулирования. Была объявлена война« мешоч-ничеству» и «спекуляции».

На многих железнодорожных станциях в губернии были рас-положены заградительные отряды продармии. Они находились, например, в Ростове, Семибратове, Петровске, Данилове, на станциях Итларь, Коромыслово, Пучковский и др. Заградотряды состояли чаще всего из 10 — 20 человек и имели право задержи-вать пассажирские составы и проводить проверку того, что везут пассажиры. Согласно инструкции, данной заградотрядам, каждо-му пассажиру разрешалось провезти не более 10 фунтов хлеба, 5 фунтов мяса, двух фунтов жира, а также картофель и овощи без ограничений. Продукты, провозимые сверх нормы, отбирались. Поскольку поезда нельзя было задерживать надолго, проверка пассажиров проводилась очень быстро. Содержимое и вес меш-ков определялось на ощупь и на глаз. Отобранные продукты вы-носились на платформу, но взвешивались и сдавались на склад только после отправления поезда. Вполне понятно, что все это приводило к множеству злоупотреблений. Сами представители властей были вынуждены докладывать в Совнарком, что« коли-чество продуктов, реквизируемых заградительными отрядами, настолько незначительно, что вряд ли играет роль для питания населения Республики… Заградотряды следует сократить до ми-нимума…».

Все эти суровые меры властей вызывали справедливое недо-вольство населения. К этому следует добавить, что осенью 1918 г. Совнарком принял Декрет о чрезвычайном революцион-ном налоге, который предусматривал конфискацию у городской и сельской буржуазии денежных накоплений. Фактически этот на-лог в деревне собирался с основной массы крестьян за исключением одной бедноты. Иногда ставки его были так высоки, что крестьяне просто не в состоянии оказывались его уплатить. Ме-стные Советы ни на какие уступки крестьянам в этом вопросе не шли. Крестьяне писали многочисленные жалобы в Москву, но и они не всегда помогали. Этот революционный налог стал еще од-ной причиной нарастания напряженности в ярославской деревне. Борьба с мешочничеством и выполнение революционного налога, как сообщали из Даниловского уездного исполкома, привели к тому, что« настроения населения стали в значительной степени антисоветскими». Осенью 1918 г. появились многочисленные призывы не подчиняться властям и «требовать созыва Учреди-тельного собрания». Дело дошло до того, что целые селения на своих сходах выносили об этом приговоры и выбирали своих представителей в Учредительное собрание. И это происходило почти через год после его разгона.

Дезертирство

Еще одним серьезным фактором напряженности в губернии стало такое явление, как дезертирство, то есть отказ служить в Красной Армии, массо-вая неявка новобранцев на мобилизационные пункты. С лета 1918 г. Красная Армия перешла на мобилизационный принцип формирования. Была создана система военкоматов, через которые и шел призыв в армию крестьянской молодежи.

В основе дезертирства в Ярославской губернии лежало мно-жество причин: усталость населения от войны(ведь за годы пер-вой мировой войны в армию было призвано около 130 тыс. яро-славцев), недовольство продовольственной политикой коммуни-стов и голод. Ярославская губернская ЧК, которой поручили про-анализировать причины этого явления, в качестве одной из ос-новных причин называла очень слабое материальное обеспечение семей красноармейцев. Подчас крестьяне не хотели идти в армию именно потому, что их семьи в материальном отношении оказы-вались брошенными на произвол судьбы. Как писал в частном письме один красноармеец, «воевать нечего, когда семья помира-ет с голода».

О важности именно этого мотива свидетельствует письмо другого ярославского новобранца: «Полтора месяца я был дезер-тиром, но теперь иду в Красную Армию, так как сенокос окончил и вообще убрал тяжелую работу».

Но все же значительная часть призывников не желала идти на фронт. Масштабы дезертирства быстро нарастали. Центральная комиссия по борьбе с дезертирством регулярно сообщала данные о числе задержанных дезертиров. Например, только за неделю с 8 по 15 марта 1919 г. в Ярославской губернии было задержано 893 дезертира, в Костромской — 1852 человека. Очевидно, что задер-живалась только часть дезертиров. Масштабы этого явления бы-ли много больше.

Власти пытались жесткой политикой, репрессивными мерами бороться с этим злом. 7 октября 1918 г. председатель Реввоенсо-вета Республики Л. Д. Троцкий подписал специальный приказ о дезертирах. Выявлять и доставлять дезертиров в штаб ближайшей воинской части должны были сельские Советы и комбеды. Пер-сональная ответственность возлагалась на председателей сельсо-ветов и комбедов. Согласно этого приказа, дезертиры, оказавшие сопротивление при задержании, должны были расстреливаться на месте.

Крестьянские выступления в 1918 году

Но и эти жесткие меры не помогали. В ответ на насилие де-зертиры уходили в лес и начинали вести партизанскую войну против властей. По приблизительным данным, в отдельные меся-цы 1919 г. общая численность« бело-зеленых банд», как их назы-вали власти, достигала в губернии 20 — 30 тыс. человек. Если учесть, что среди них была значительная часть дезертиров, то по-лучается, что их число в губернии достигало нескольких тысяч человек. Дезертиры пользовались поддержкой местного населе-ния, поэтому властям очень трудно было вести борьбу с ними. Вооруженные крестьянские выступления различной интенсивно-сти продолжались в Ярославской губернии на протяжении всей гражданской войны.

Во время белогвардейского мятежа в Ярославле для отвлече-ния сил красных от города Перхуров попробовал поднять кресть-янские восстания в нескольких волостях Ярославского уезда. Так, с помощью посланных из Ярославля офицеров такая попытка бы-ла предпринята в селе Диево-Городище. Посланцы Перхурова объявили в волости как набор добровольцев, так и обязательную мобилизацию мужского населения. Всем им было выдано ору-жие. По замыслу организаторов, восставшие должны были уда-рить в тыл красным частям А. И. Геккера, ведущим наступление на Тверицы. Для подавления этого выступления из Костромы на пароходе прибыл сводный революционный отряд. Он высадился сначала в районе Николо-Бабайковского монастыря и уже оттуда на следующий день начал на пароходах наступление на Диево-Городище. Какого-либо серьезного сопротивления в селе оказано не было. Красные не потеряли ни одного человека ни убитыми, ни ранеными.

В июле 1918 г. произошло крупное восстание крестьян в По-шехонском уезде. Центрами выступления стали Ериловская во-лость и село Белое. В селе Белом бывшие офицеры создали из крестьян вооруженный отряд и двинули его на Пошехонье, по-ставив целью свергнуть в уезде Советскую власть. Восстание ох-ватило территорию четырех-пяти волостей и продолжалось примерно одну неделю. Только с прибытием регулярных вооружен-ных сил из Рыбинска восстание было подавлено.

В середине октября 1918 г. во время мобилизации произошли крестьянские выступления в Ильинской, Васильковской и Микляевской волостях Угличского уезда. Кроме отказа служить вКрасной Армии восставшими выдвигались лозунги созыва Учре-дительного собрания. В уезд были посланы регулярные части. Через несколько дней угличский уездный военком телеграфиро-вал в Ярославль: «Все ликвидировано. Обложили контрибуцией, взяли заложников. Белые растерялись. Красные действовали ре-шительно».

Мологское восстание

Самым крупным по масштабам в 1918 г. было Мологское восстание , которое произошло в конце октября — начале ноября и охватило ряд волостей Мологского и Мышкинского уездов. Конкретным поводом к выступлению послужи-ла опись хлебных запасов, проводившаяся в уезде, в ходе которой комбеды наложили на крестьян многочисленные« контрибуции» и осуществляли разного рода« реквизиции». Среди крестьян бы-стро распространились слухи о том, что большевики заберут весь хлеб и зимой придется голодать. Масла в огонь добавили также злоупотребления местной власти и Мологской чрезвычайной ко-миссии.

Выступление началось как стихийное, но находившиеся в уезде офицеры(как из местных жителей, так и бежавшие из Яро-славля после подавления мятежа) попытались придать движению более или менее организованный характер. Именно бывшие офи-церы были инициаторами проведения мобилизации мужского на-селения от 18 до 45 лет в «народную армию». Они специальным приказом обязали сдавать в пользу восставших продукты пита-ния.

Центрами восстания стали села Покровское-на-Сити, Некоуз, Веретея и другие. В них были разогнаны Советы, на место кото-рых вернулись волостные старшины. Затем главные силы крестьян двинулись на город Мологу. В Мологе было введено осадное положение, был создан Военно-революционный комитет. В мо-мент наиболее критической ситуации на пристани Мологи стоял пароход под парами, готовый в любой момент эвакуиро-вать из города представителей Советской власти. Но этого не произошло. Вскоре на помощь Мологе подошел пароход из Рыбинска, на котором прибыл Рыбинский коммунистический отряд, и угроза была ликвидирована.

Восставшие захватили также железнодорожные станции Харино, Шестихино, Маслово. Возникла угроза захвата станции Волга и стратегически важного моста через Волгу. В этом случае реакция властей была мгновенной и жесткой. В Мологский и Мышкинский уезды были направлены вооруженные отряды же-лезнодорожной охраны, отряды Рыбинской, Угличской и Мышкинской ЧК, другие части. Соединениям регулярной армии и час-тям особого назначения крестьяне не могли оказать серьезного сопротивления. Отряды красных повсюду продвигались практи-чески беспрепятственно.

Несмотря на отсутствие серьезного сопротивления со сторо-ны крестьян, карательные отряды действовали очень жестко: в волостях вводилось осадное положение, производились аресты, брались заложники, осуществлялись расстрелы. 9 ноября 1918 г. последний отряд вернулся в Рыбинск. Выступление было подав-лено.

Крестьянские выступления в 1919 году

Очередной всплеск крестьянских выступлений в Ярославской губернии пришелся на лето 1919 г. и был связан с ужесточением продовольственной политики государства, в частности, с введени-ем продразверстки. К лету образовалось три основных очага кре-стьянских восстаний: первый включал Угличский, Мышкинский и частично Мологский уезды, второй — Пошехоно-Володарский уезд и третий — Даниловский и Любимский уезды.

По некоторым приблизительным подсчетам в отдельные месяцы отряды восставших в целом по губернии насчитывали до 20 тыс. человек. Обстановка в губернии была настолько тревож-ной, что 3 июля 1919 г. в Ярославле был образован губернский революционный комитет и оперативный штаб по борьбе с восстаниями. Военно-революционные комитеты создавались также в уездах, охваченных крестьянскими выступлениями.

На территории Мышкинского и Угличского уездов центрами крестьянских выступлений стали Васильковская, Богородская, Климатинская и Юрьевская волости. Только в Мышкинском уез-де находилось до 2000 дезертиров. Для подавления этого восста-ния сюда были посланы различные отряды под общим командо-ванием командира 46-го Рыбинского стрелкового полка железно-дорожной охраны Д. Кузьмина, к которому позже добавился от-ряд Ярославской ЧК под командованием А. Ф. Френкеля. Развер-нулись самые настоящие сражения, имелись большие потери с обеих сторон. Среди захваченных красными трофеев упомина-лись не только винтовки и пулеметы, но даже два орудия.

Д. Кузьмин издал приказ, согласно которому все явившиеся с по-винной дезертиры прощались и отправлялись в Красную Армию. Таким образом удалось по двум уездам обеспечить явку с по-винной более одной тысячи человек.

Не желавшие сдаваться мятежники были оттеснены в сосед-нюю Тверскую губернию, и, как сообщал председатель Ярославской ЧК в губком партии, «в уезде крупных банд не оста-лось».

Еще более крупным был масштаб крестьянских выступлений в Пошехоно-Володарском уезде в июле 1919 г. Здесь в лесах ско-пилось около 5 тыс. дезертиров из Ярославской, Вологодской и Череповецкой губерний. Дело дошло до того, что повстанцы двинулись на Пошехонье-Володарск, намереваясь захватить го-род. Поскольку этот район являлся ближайшим тылом 6-й армии Северного фронта, Реввоенсовет армии 5 июля объявил район Вологда — Буй — Кострома — Ярославль — Пошехонье-Володарск на осадном положении. Для борьбы с дезертирами было создано объединенное командование под руководством члена РВС 6-й армии А. М. Орехова.

На помощь Пошехонье-Володарску были посланы регуляр-ные части, в том числе артбатарея из двух орудий из Рыбинска. У деревни Михалково произошло ожесточенное столкновение красных с отрядами дезертиров. Красными была использована артиллерия, в результате чего восставшие были отброшены и нача-ли отходить на север. Но с севера им навстречу выступили части 6-й армии. Около села Пречистое восставшие были окончательно разбиты, их общие потери составили около 500 человек убитыми и ранеными.

Архивные документы свидетельствуют о весьма характерной особенности крестьянско-дезертирских выступлений на этом эта-пе: практически везде они возглавлялись бывшими офицерами, которые в обязательном порядке проводили мобилизацию кре-стьян в свои отряды и пытались максимально быстро сколотить более или менее боеспособные части. Так, в Пошехоно-Володарском уезде мобилизации подлежало мужское населения от 18 до 45 лет. А одним из руководителей восставших был быв-ший генерал Мейер, который был схвачен красными и расстре-лян. При первых же столкновениях с частями Красной Армии эти отряды снова превращались в толпы крестьян, которые не могли оказать серьезного сопротивления.

Летом и осенью 1919 г. самым опасным для Советской вла-сти стал район Даниловского и Любимского уездов. По данным губернской чрезвычайной комиссии, здесь и на соседней терри-тории Костромской губернии собралось около 8 тыс. дезертиров. Трудность борьбы с ними усугублялась тем, что эта местность покрыта густым лесом, который тянулся на 70 верст в длину и на 60 верст в ширину. Район изобиловал болотами, реками и был практически непроходим, особенно весной и осенью. Здесь труд-но было использовать регулярные части Красной Армии.

Какой-либо объединенной« армии» у повстанцев не было. Наиболее крупные отряды возглавляли бывшие офицеры братья Озеровы и Г. Пашков . В июле они активизировали свою деятель-ность на участке железной дороги Ярославль — Данилов — Любим, в частности, на короткий срок захватили станцию Путятино и разъезд Вахромеево. Было прервано движение на этом участке дороги. Но вскоре отрядом Ярославской ЧК станции были осво-бождены и движение поездов восстановлено.

После этих событий центр восстания переместился в Любимский уезд. В районе деревни Михалево красные части сделали попытку окончательно уничтожить восставших, которые понесли большие потери и отступили в леса на границе с Костромской гу-бернией. Здесь они использовали тактику партизанских действий, старясь не встречаться с основными силами красных и не обна-руживать своего местонахождения.

Ликвидация« зелёного движения»

Для ликвидации так называемого« зелёного движения» в этот период власти неоднократно использовали такую меру, как объявление амнистии всем дезертирам. Напри-мер, согласно Декрету ВЦИК от 5 ноября 1919 г., с 10 по 25 ноября была объявлена добровольная явка де-зертиров. Все добровольно явившиеся в эти дни амнистировались и на общих основаниях призывались в Красную Армию. Много-численные воззвания к дезертирам распространялись в это время по многим уездам. «Опомнись же, дезертир, — было написано в одном из них, — и если тебе дорога своя жизнь, семья и имущест-во, то не медля ни минуты явись и передай в руки правосудия тех, которые вели и ведут тебя и твою семью к полному разорению». Эта мера оказалась достаточно эффективной. Как записал в своем дневнике один из руководителей повстанцев Г. Пашков , «народу с каждым днем становится меньше», у многих крепнет убеждение, что лучше« удрать из землянки и благополучно, без каких-либо серьезных последствий устроиться в Красной Армии, чтобы выпустить своих семейных и родных из тюрьмы на свобо-ду».

Власти несколько раз объявляли явку дезертиров с повинной. За неделю с 28 мая по 3 апреля 1920 г., например, в Ярославской губернии явились с повинной 3599 человек. Победы Красной Армии на основных фронтах гражданской войны также свиде-тельствовали о прочности коммунистической власти и подрывали социальную базу антисоветских выступлений.

Оставшиеся на свободе некоторые руководители крестьян-ских отрядов(чаще всего офицеры) и часть наиболее неприми-римых по отношению к коммунистам крестьян продолжили воо-руженную борьбу, но теперь эта борьба все чаще принимала форму бандитизма и выливалась в элементарную уголовщину. В 1920 г. наиболее часто сообщения отакого рода действиях поступали из Даниловского и Любимского уездов.

Так, переодевшись в красноармейскую форму, бандиты со-вершили нападение на село Закобякино. Было убито 6 работни-ков волисполкома, разграблена почта и правление местного коо-ператива. С захваченными деньгами бандиты скрылись.

Вскоре подобное же нападение было совершено на Осецкий волостной исполком. Было убито два члена исполкома, началь-ник районной милиции и милиционер. По рассказам местных жи-телей стало ясно, что эти нападения — дело рук Пашкова и братьев Озеровых . Для их поимки был послан отряд Ярославской губерн-ской ЧК, которому вскоре удалось уничтожить основные силы бандитов. Пашков, Туманов, братья Сперанские были убиты при перестрелке, но братьям Озеровым удалось бежать и на этот раз. Один из братьев был пойман только в 1925 г., судьба другого не-известна.

Более всего в конце гражданской войны« отличилась» банда Ефима Скородумова(«Юшко») , действовавшая на границе Яро-славской, Иваново-Вознесенской и Владимирской губерний в пределах Ростовского уезда. В одной из деревень банда сожгла школу вместе с учительницей, ограбила целый ряд кооперативов, сельскохозяйственных товариществ, мельницу. На счету банды было множество убийств. Общая сумма награбленного к началу 1920 г., как потом выяснило следствие и суд, достигло более од-ного миллиарда рублей, что было очень много даже в условиях того масштаба цен. «Народные защитники» превращались в обычных уголовников.

Стремясь максимально быстро подавить всякого рода анти-советские выступления, власти в то же время понимали, что од-ними репрессиями и административными мерами найти взаимо-понимание с крестьянством невозможно. Поэтому была предпри-нята попытка усилить агитационно-разъяснительную работу сре-ди крестьян.

Беспартийные крестьянские конференции

В октябре 1919 г. по постановлению Ярославскогогубкома партии во всех уездах стали проводиться беспартийные крестьянские конференции. Это была новая форма работы, она впервые появилась именно в Ярославской губернии. На конференциях, куда избирали по од-ному делегату от 50-ти крестьянских дворов, были представлены самые разные категории сельского населения. Как указывал сек-ретарь Ярославского губкома РКП(б) Н. П. Растопчин «на конфе-ренциях были представлены бедняки, середняки, сельские учите-ля и даже кулаки и бывшие офицеры», поэтому по всем обсуж-даемым вопросам происходили очень бурные дискуссии. На обсуждение выносились самые злободневные вопросы — земельная и продовольственная политика, помощь семьям красноармейцев, социальная политика и т. д. Нередко конференция становилась ареной самой ожесточенной борьбы, самой острой критики дей-ствий властей.

Губком и уездные комитеты партии направляли на беспар-тийные конференции своих работников, использовали конферен-ции для разъяснения крестьянам основных направлений своей политики, справедливо полагая, что лучше иметь дело с недо-вольством крестьян на конференциях, чем загонять это недоволь-ство вглубь, толкая крестьян на вооруженную борьбу. Беспар-тийные крестьянские конференции стали очень распространен-ной формой налаживания контактов между городом и деревней. Они в определенной степени способствовали росту взаимопони-мания между властью и народом.

Таким образом, Советская власть в осуществлении своей внутренней политики в годы гражданской войны использовала не только репрессии. Да и масштабы репрессий не были так велики, как об этом пишет в последние годы пресса. Как показывают ар-хивные документы, в том числе и архивы губернской чрезвычай-ной комиссии, в Ярославской губернии с августа 1918 г. по март 1922 г. по приговорам губернской ЧК было расстреляно 355 че-ловек и 219 смертных приговоров было вынесено за это же время уездными чрезвычайными комиссиями. Ни о каких десятках ты-сяч расстрелянных нет и речи. Масштабы красного террора в гу-бернии, да и в целом по стране, не позволяют говорить о том, будто Советская власть в те годы держалась исключительно на терроре.

Но все-таки тяготы войны, суровые меры« военного комму-низма» давали о себе знать. К концу гражданской войны, несмот-ря на то, что с крестьянскими восстаниями было покончено, политические настроения ярославского крестьянства были далеки от безоговорочной поддержки Советской власти. Наглядным свидетельством этого являлись частные письма крестьян, перехваченные военной цензурой. Так, например, из села Ильинское-Хованское Ярославской губернии отец писал сыну-красноармейцу М. П. Маляеву в армию: «Жизнь наша сложилась самая тяжелая, у нас все забирают, взяли 55 пудов картофеля, скоромного масла и шерсть».

По материалам военной цензуры местные власти проводили соответствующие проверки. Они показали, что большинство та-ких писем принадлежало крестьянам, которые вполне лояльно относились к власти, платили все налоги и не были замечены в каких-либо антисоветских действиях.

Таким образом, глухое недовольство накапливалось в самой толще ярославского крестьянства. Это недовольство все более овладевало теми категориями крестьян, которые до сих пор в ос-новном поддерживали власть. Это был тревожный сигнал. Он свидетельствовал о том, что политика« военного коммунизма» действительно себя изживала.

Ярославцы на фронтах гражданской войны

В годы гражданской войны Ярославская губерния непосред-ственно не была затронута боевыми действиями, но все же сыг-рала важную роль в обороне и военном строительстве Советской России. На ее территории происходило формирование частей ре-гулярной Красной Армии. В разное время здесь располагались руководящие военные органы.

Ярославский военный округ

Так, приказом Высшего Военного Совета от 31 марта 1918 г. был образован Ярославский военный округ, штаб которого распо-ложился в Ярославле. Округ включал в свой состав целый ряд губерний — Ярославскую, Петроградскую, Псковскую, Новгородскую, Костромскую, Владимирскую и др. Первым комиссаром округа стал С. М. Нахимсон, а военным ру-ководителем — Н. Д. Ливенцев. На территории округа началось формирование частей регулярной Красной Армии, а также развертывалась система Всевобуча.

После белогвардейского мятежа штаб Ярославского Военно-го округа был переведен в Иваново-Вознесенск. Видимо, этот пе-ревод был вызван как огромными разрушениями в городе, так и тем, что немалая часть работников штаба — бывших офицеров — в дни мятежа поддержала Перхурова . С августа 1918 г. по январь 1919 г. окружным военным комиссаром был М. В. Фрунзе. Он не-однократно бывал в Ярославле, инспектируя воинские части. В октябре 1918 г. проводил смотр войск Ярославского гарнизона на Советской площади, выступал перед красноармейцами с докла-дом о международном положении и задачах Красной Армии. В бытность М.В. Фрунзе комиссаром в округе было сформировано три стрелковых брига-ды и одна стрелковая дивизия, а в системе Всевобуча было под-готовлено 77 тыс. человек.

В марте 1919 г. штаб Ярославского военного округа возвра-тился в Ярославль. А в декабре того же года округ как самостоя-тельная военная структура перестал существовать. Большая часть его территории вошла в состав Московского военного округа.

Тыл Северного фронта

Длительное время территория Ярославской губернии являлась ближайшим тылом Северного фронта. Северный фронт был об-разован 15 сентября 1918 г. приказом Ревво-енсовета Республики для обороны северо-западного, северного и северо-восточного направлений. Фронт объединил воинские формирования на огромном расстоянии от Пскова до Вятки. Штаб и реввоенсовет фронта также находились в Ярославле.

На северном направлении не было сплошной линии фронта. Из-за болот этой труднопроходимой местности боевые действия велись в основном вдоль рек и дорог. Непосредственно на север-ном направлении оборону держала 6-я армия. Она обеспечивала безопасность двух направлений: Вологда — Архангельск и Кот-лас — Архангельск. Главная задача армии состояла в том, чтобы не допустить соединения сил белых, шедших с севера, с силами восточной контрреволюции. Северные уезды Ярославской губернии являлись ближайшим тылом 6-й армии.

Осенью 1918 г. из Ярославской губернии было отправлено в распоряжение 6-й армии около 2500 человек. Часть из них была включена в состав 1-го Вологодского полка, который в декабре 1918 г. был переименован в 162-й Красноборский полк и вошел в состав 18-й стрелковой дивизии. В составе этой дивизии многие ярославцы участвовали в проведении Шенкурской операции. В результате этой операции войска белых и интервентов были от-брошены на север, город Шенкурск освобожден, создавались бла-гоприятные условия для наступления на Архангельск. 162-й Красноборский полк в ходе боев на севере потерял половину сво-его личного состава.

В феврале 1919 г. на базе управления Северного фронта был образован Западный фронт для обороны Петрограда. Штаб Се-верного фронта из Ярославля был переведен в Старую Руссу. В составе Западного фронта оказался и 162-й Красноборский полк. Он участвовал в боевых действиях против войск белого генерала Юденича. А 6-я армия, оставшись в распоряжении главкома воо-руженными силами республики, продолжала бои на севере. В феврале — марте 1920 г. она освобождала Архангельск, Онегу, Пинегу и Мурманск.

Формирование воинских частей

На территории Ярославской губернии осенью 1918 г. формировались также воинские части для Восточного фронта. Всего в распоряжение 3-й армии фронта тогда было направлено более 2500 человек. В феврале 1919 г. на Восточный фронт прибыл 61-й Рыбинский полк, который в составе особой бригады 3-й армии участвовал в боях за город Пермь. Помощник командующего 3-й армии, уроженец деревни Барщинка Рыбин-ского уезда, в будущем прославленный маршал В. К. Блюхер со-общал в Рыбинский уездный военный комиссариат, что восхищен« доблестью, лихими атаками и железной стойкостью» 61-го Ры-бинского полка. В августе 1919 г. 61-й Рыбинский полк был пре-образован в 156-й Рыбинский полк и вошел в состав 51-й стрел-ковой дивизии, которой командовал В. К. Блюхер, первый кавалер ордена Красного Знамени. В составе этой дивизии 156-й Рыбин-ский полк участвовал в освобождении Тюмени и в окончатель-ном разгроме Колчака. В. К. Блюхер за участие в боевых действи-ях на Восточном фронте был награжден вторым орденом Красно-го Знамени.

Осенью 1918 г. в Ярославле был сформирован 17-й отдель-ный Ярославский полк обороны железных дорог. Он создавался из рабочих Главных железнодорожных мастерских Ярославля, Урочских мастерских, Вспольинского и Даниловского депо. Полк должен был заниматься охраной железных дорог в прифронтовой полосе. С начала 1919 г. в составе Западного фронта полк действовал в районе Смоленска, Орши, Могилева. Затем полк был пе-реброшен на Южный фронт, участвовал в боях с армией Деники-на под Орлом, Курском и Харьковом.

Много ярославцев участвовало в боях против войск генерала Врангеля и Польши в 1920 г. Сформированная в Ярославской гу-бернии 7-я стрелковая дивизия после успешных боев на Восточном фронте участвовала в боях против войск Деникина, а затем была переброшена на Западный фронт, где несла охрану границы в районе Овруч — Новгород-Волынский. После наступления поляков дивизия несколько дней прикрывала Коростеньский железно-дорожный узел, тем самым обеспечивая эвакуацию в тыл эшело-нов с имуществом, оружием и боеприпасами, и оказалась в окру-жении. В ночь на 30 апреля 1920 г. 7-я дивизия осуществила яро-стный прорыв из окружения. Ее части шестнадцать раз ходили в штыковую атаку, опрокинули врага и соединились с частями За-падного фронта. Приказом Реввоенсовета Республики дивизия была награждена почетным Красным Знаменем.

В боях с Врангелем участвовали 51-я стрелковая дивизия под командованием В. К. Блюхера. Дивизия, в состав которой по-прежнему входил 456-й Рыбинский полк, долгое время удержи-вала Каховский плацдарм, а затем вместе с другими частями Красной Армии штурмовала Крымские укрепления — Турецкий вал и Перекоп. За штурм Перекопа В. К. Блюхер был награжден третьим орденом Красного Знамени. Орденами Красного Знаме-ни были также награждены ярославцы С. А. Крюков, Н. В. Калинин, И. В. Уткин.

Всего за годы гражданской войны из Ярославской губернии было мобилизовано и отправлено добровольцами на фронт около 80 тыс. человек.

Гражданская война — трагедия народа

Но гражданская война всегда несет на себе печать трагедии — трагедии народа, ко-торый не на жизнь, а на смерть ведет брато-убийственную войну. Эта война не была слу-чайным явлением. В ее основе лежал глубокий раскол общества на два непримиримых лагеря. Ненависть между представителями противоборствующих сторон была настолько велика, что никакие компромиссы были невозможны. Посмотрим, как сами рядовые участники тех событий оценивали свое понимание ситуации, свои настроения.

Молодой офицер, поручик и рыбинский дворянин А. И. Лютер, вернувшись с Кавказского фронта в родной Ры-бинск, и враз все потерявший в результате революции — и имение, и деньги, и имущество — в феврале 1918 г. записывал в своем дневнике такие строчки: «Я иду, стыдясь своей офицерской фор-мы, иду без погон, без орденов… Банки закрыты, имущество кон-фисковано — денег нет. Как жить?.. Ощущение загнанного в ту-пик. Мрачно и паршиво… «. Куда было пойти из этого тупика? А. Лютер решил, и для него это решение было естественным, пробиваться на юг, к белым. Он вступил в Добровольческую ар-мию и в августе 1918 г. погиб под Армавиром.

Еще более непримиримой была позиция уже упоминавшего-ся выше Г. Пашкова , бывшего штабс-капитана, одного из руково-дителей дезертирских отрядов. В очередной раз разбитый красными, скрывающийся в лесу, в землянке, он записывает незадол-го до смерти в дневнике(и слова эти звучат как клятва): только« через огонь и кровь очистится Россия».

Но, в сущности, столь же непримиримо были настроены представители другой стороны. В кармане погибшего на Восточ-ном фронте рабочего с фабрики« Тульма» А. И. Моржухина това-рищи нашли предсмертное письмо: «Я не мог более терпеть этой жадной своры кровожадных генералов Толстова и Колчака. Мы… должны стереть с лица земли эти банды и строить новую жизнь». Созвучно этому звучит письмо другого красноармейца: «Унывать теперь не надо, скоро свергнем всю белогвардейскую сволочь в одну мусорную яму и начисто будем строить свой новый мир на новых началах».

Подобные взгляды и настроения привели в Красную Армию рабочего паренька из Рыбинска Ф. М. Харитонова, который впо-следствии, уже в годы Великой Отечественной войны, командо-вал армией, стал генерал-лейтенантом. Совершенно осознанно ушел к красным, сражался на Восточном фронте крестьянский сын из деревни Фелисово Рыбинского уезда П. И. Батов, также ставший впоследствии крупным военачальником, генералом ар-мии. Уроженец деревни Андроники Ярославского уезда, буду-щий маршал Ф. И. Толбухин уже в 1918 г. стал волостным воен-ным комиссаром. Потом воевал с белыми на Западном и Южном фронтах. Пожалуй, мы не ошибемся, если сделаем вывод о том, что такие настроения среди простого народа в годы гражданской войны все же преобладали. Большевики сумели повести за собой большую часть рабочего и крестьянского населения.

Но не в человеческой натуре бесконечно долго проливать людскую кровь, тем более кровь своих соотечественников. И письма красноармейцев в конце гражданской войны содержат уже другие нотки. «Скоро ли придет конец этой гражданской братоубийственной войне?» — как крик души звучит это письмо красноармейца домой. Не только физическая, но и моральная ус-талость от войны все более и более давала себя знать. Мир стал желанной целью для народа. И с этим приходилось считаться всем.

Большевистская власть внесла гражданскую войну в каждую деревню. Власть разжигала гражданскую войну прежде всего своей экономической политикой. Она ликвидировала трудовую собственность зажиточного слоя деревни: хуторян, отрубников, обеспеченных землей крестьян; кустарей и мелких торговцев. Власть отобрала эту трудовую собственность у крестьян бесплатно. Советское правительство объявило эту собственность государственной и передало ее под управление одной группе крестьян - комбеду, которым руководил коммунист. Советская власть постоянно, бесплатно и произвольно отбирала у крестьянского населения продукты и скот, оставляя хозяевам голодную норму. А бедноте советская власть всячески покровительствовала за счет зажиточных и середняков. Безземельных и малоземельных власть снабдила землей. Правительство обязало крестьян бесплатно обрабатывать землю безлошадных. От продразверстки беднота была освобождена. Мало того: после каждой продразверстки бедноте раздавали часть собранных продуктов. Зажиточная группа крестьян была совсем отстранена от политической жизни: советская власть лишила зажиточных права голоса, их не допускали даже на собрания. А бедняки были поставлены у власти: сельским комиссаром, председателем комбеда. Бедняки стали управлять национализированными кустарными предприятиями. Комитет бедноты ведал проведением продразверстки и распределением поступавших из города промышленных изделий. Между зажиточными и беднотой в те годы царила острая вражда. Бедняки нередко использовали в это время такую форму борьбы, как доносы органам власти. На одного донесут, что он спрятал от разверстки часть продуктов. На другого - о том, что он выменял себе что-либо за продукты. Сообщат, что хозяин по ночам тайно работает в конфискованном кустарном предприятии. Донесут об «антисоветских разговорах». Или о таких дореволюционных «преступлениях»: наем батрачки, служба сельским или церковным старостой... {44} Доносы часто заканчивались конфискациями, штрафами, тюремным заключением. Зажиточные платили бедноте той же монетой. Землю их обрабатывали плохо. Доносчиков иногда избивали. Ругали их беспощадно, составляли на них насмешливые частушки. Грозили им «припомнить все, когда власть комбеда закончится»... Вражда между основной, середняцко-зажиточной массой крестьян и советской властью развивалась в основном из-за экономической политики большевистского правительства: национализации кустарных предприятий, социализации земли, продразверстки, конфискаций, воспрещения всякой торговли. Вражда эта проистекала также из-за политических вопросов. После отмены крепостного права крестьяне свободно выбирали, контролировали и сменяли свою местную власть, местное самоуправление: сельского старосту, сельского писаря, волостного старшину, членов земской управы. А большевики отменили все формы самоуправления, узурпировали власть и удерживали ее насильственно, террором. Политика же власти была явно антинародной, противоречила интересам основной массы крестьян. Поэтому взаимоотношения между местными руководителями власти, сельским комиссаром и комбедом, и крестьянами, между волостными комиссарами и населением - были враждебными. Избиения, покушения на этих работников и даже убийства их в уезде были нередки. *** По вопросу о Брестском мире, который был заключен советским правительством с Германией, у крестьянского населения с властью тоже произошел острый конфликт. Большевики обещали крестьянам немедленный и справедливый мир, «мир без аннексий и контрибуций». Многие солдаты желали такого «мира без аннексий и контрибуций». Крестьяне выражали это свое пожелание на своеобразном языке, как «ничейный мир», «мир вничью». Но вместо такого справедливого мира советское правительство заключило с Германией такой мир, какой даже Ленин не мог назвать иначе, как «похабным». {45} По всем деревням разъезжали агитаторы от уездного комитета партии большевиков, чтобы успокоить крестьянское население, в связи с заключением «похабного» Брестского мира. Где же ваш обещанный «мир без аннексий и контрибуций»? - грозно приступали к агитаторам мужички на собрании в Болотном. _ Разве-ж немцы вас победили, что вы заключили с ними такой позорный мир?!. «Похабный» мир заключили вы, большевики, без нашего согласия. А теперь приходите к нам, уговариваете нас, успокаиваете. А кто будет расплачиваться за такой постыдный мир?! . Агитаторы пытались ссылаться на то, что советское правительство вынуждено было заключить такой мир потому, что солдаты, мол, воевать не хотели и разбежались по домам, оставив фронт. - Теперь вы осуждаете дезертиров. А кто же призывал солдат: бросать фронт и уходить домой?!. Не вы ли сами, товарищи большевики?! . - Да, ведь, вас мало кто послушал. Вы посмотрите на наше село: все солдаты еще в армии пребывают. Кроме двух большевиков, у нас в селе нет дезертиров. Вот они, рядом с вами сидят: сельский комиссар и комбед. Воевать за родину не захотели, - тетерь воюют тут с бабами во время подразверсток... Так что напрасно вы о дезертирах болтаете и с больной головы на здоровую все сваливаете. - Конечно, солдаты хотели мира. Но только мира справедливого, «ничейного мира». А ежели враг справедливого мира не хочет, то ясно, что войну надо продолжать, другого выхода нет. Такие высказывания крестьян на сходах выражали не заимствованные у партийных пропагандистов мысли, а собственные думы крестьян. В селе левых эсеров не было. Из уездных органов власти их вскоре исключили. Часть левых эсеров сидела в тюрьме. Другая часть вошла в партию большевиков. Так, вместо войны внешней, в советской России ширилась и углублялась война внутренняя, гражданская - во всех деревнях и городах. Деревня в эти годы переживала смутное время: всякие конфискации, в особенности продразверстки, вражда и междоусобица, доносы и ругань, бунты и расправы... {46} *** На окраинах советского государства междоусобица среди населения приняла форму гражданской войны крупных воинских соединений- белых и красных. С окраин к центру советской России двигались белые армии, кольцом окружая центральные губернии. Осенью 19-го года с юга к пределам Орловской губернии приближалась Деникинская армия. Почти все жители Болотного, за исключением части бедняков и молодежи, были очень недовольны большевистской властью и желали ее свержения. А Белую армию крестьяне ожидали с надеждой. Они надеялись на то, что после свержения «босяцкой, самозванной власти» будут восстановлены нормальные порядки: свобода трудовой частной собственности, частнохозяйственной трудовой деятельности, возвращение хозяевам кустарных предприятий, отмена продразверстки, свободная торговля, мир и порядок в стране. Крестьяне надеялись на то, что делами села станет по-прежнему управлять общее собрание всех жителей села и избранные, уважаемые ими, руководители. А назначенные партией «самозванцы», сельский комиссар и комбед, будут с позором изгнаны из органов самоуправления. Что касается судьбы крестьянской земли, то у крестьян было предположение, что вся она будет разделена на отруба и хутора, так, как это уже было начато в последние годы перед революцией. Что касается помещичьей земли, то для крестьян Болотного этот вопрос был неактуален: это село помещичьей земли не получило. Крестьяне же соседних деревень, к которым после революции часть земли отошла, предполагали, что вопрос о помещичьей земле будет разрешен справедливо, на основе, приемлемой для крестьян и для помещиков. Вероятно, предполагали крестьяне, новая власть обяжет земельные общины, поселки или отдельных хозяев, отрубников и хуторян, оплатить эту помещичью землю в виде долгосрочной выплаты, подобно оплате столыпинских хуторов, только дешевле. Предположение о восстановлении помещичьего землевладения никому из крестьян и в голову не приходило: такое предположение казалось им невероятным, немыслимым. При таких настроениях мужички провожали отступающих большевиков со злорадством, а деникинцев встречали с надеждой. {47} Жители Болотного впоследствии рассказывали любопытные эпизоды из тех дней. *** Отступая перед наступающей Деникинской армией, уездная власть вывозила из складов все, что можно было вывезти: продукты, мануфактуру, вещи, инструменты и т. п. Для перевозки этих ценностей до ближайших станций, на расстояния до 100 километров, были мобилизованы крестьяне с лошадьми и созданы обозы. Возвращаясь из такого обоза к своему селу, подводчики из Болотного встретили несколько экипажей с отступающими большевистскими начальниками уезда. Комиссары стали запугивать крестьян: - Поезжайте, поезжайте, землячки. Завтра золотопогонники, деникинские офицеры, придут к вам в гости. Они вам пропишут Кузькину мать! .. - За что же?!. Что мы им плохого сделали?! - отвечали обозники. - Это вам, товарищи комиссары, видно, чуточку припекло, что вы бежите. А нам бояться их нечего... Крестьяне злорадно смеялись над уезжающими комиссарами. И кричали им вдогонку: - Скатертью дорога, товарищи-босяки!... Ни дна вам, ни покрышки!... *** Отступающие части Красной армии разместились в Болотном и соседних деревнях. Местные жители присматривались к ним с усмешкой: красноармейцы были неорганизованны, недисциплинированны. Один крестьянин рассказал о своих наблюдениях. В его хате ночевало шесть красноармейцев. Вечером, когда они улеглись спать, к ним пришел ротный командир, разбудил солдат, двух из них назначил часовыми на окраину села. Солдаты слушали приказ командира, отвернувшись от него, почесывая спину и зевая во всю пасть... А когда командир ушел, назначенные часовые почесали затылки, выругались матом: «Тебе воевать надо - ты и иди!.. А нам что?!.» И завалились спать. Со стороны других солдат никаких замечаний {48} непоследовало: видимо, это было в порядке вещей. Так и ночевала эта воинская часть совсем без охраны... - Ну-ж, и солдаты!... Ну-ж, и войско!... - удивлялся рассказчик, бывший солдат царской армии. *** Мнение крестьян о большевистской власти и Красной армии было отрицательное: они уже видели и знали эту власть и эту армию. Но что собою представляет Деникинская армия и белая власть, -- крестьяне еще не знали. Они ожидали деникинцев хотя и с надеждою, но, вместе с тем, настороженно. От бывалых односельчан - «мешочников» и раненых красноармейцев - жители Болотного слышали тревожные вести. Вернувшиеся с Украины «мешочники» рассказывали, что Белая армия, захватывая там деревни, устраивала террор: массами отправляла крестьян в тюрьму, устраивала публичную порку розгами, расстреливала людей. Офицеры Белой армии нередко мстили крестьянам за занятые помещичьи земли, за разграбленные имения. Один раненый красноармеец, вернувшийся с Колчаковского фронта, рассказывал тоже страшные вести. Одна воинская часть Красной армии, около 300 человек, вся целиком сдалась в плен. А колчаковцы поместили их всех в сарае, замкнули там, подожгли сарай и сожгли пленных, а тех, кто пытался вылезть через крышу, расстреляли из пулеметов... Рассказчик, единственный из этих трехсот, незаметно выскользнул из сарая, когда он еще не был замкнут, спрятался в рядом расположенном овраге, видел эту страшную картину, слышал крики сжигаемых заживо людей... Но орловские крестьяне, слушая такие рассказы очевидцев, в большинстве своем отказывались им верить: - Не может этого быть!... Что они, белые, сумасшедшие что ли?!. - Это вы, братцы, с перепою нам страшные сказки рассказываете. *** Наконец, орловцы дождались прихода Деникинской армии. Фронт гражданской войны докатился до них. Село Болотное несколько недель находилось на самой линии огня. {49} Ежедневно село и соседние деревни были свидетелями боев красных с белыми. Деревни переходили от красных к белым и наоборот, иногда дважды в день. Население сначала пряталось в погребах. Но потом местные жители, особенно мальчишки, так привыкли к боевой обстановке, что уже редко прятались, а больше наблюдали за боями. Крестьяне видели, что при артиллерийской перестрелке обе воюющие стороны, и белые и красные, щадили деревни. Батареи располагались всегда вне деревень и вели перестрелку через селения. Но пулеметные очереди не раз строчили по деревням. Странно поступали воюющие стороны с обозами. Обе стороны забирали в обоз местных крестьян с подводами. Обозы нередко подводили к самому огню, под обстрел. Все местные жители ездили в обозах, побывали под огнем, даже артиллерийским. Среди мирных жителей были раненые и убитые. Крестьяне жаловались на то, что и белые и красные сильно грабили их. Забирали для лошадей много сена; отбирали овес, иногда до последнего зерна. Отбирали продукты и скот. Это делали руководители воинских частей. А, кроме того, многие солдаты своевольничали в индивидуальном или групповом порядке, без ведома начальства. Убивали птицу и мелкий скот, забирали яички. Грубо приставали к женщинам. Про одну воинскую часть Красной армии, полк Красного Кубанского Казачества, жители рассказывали, что эта воинская часть вела себя по-бандитски, хуже всех воинских частей, которых видели крестьяне за время фронтовой жизни. Эти красные казаки ходили с нагайками по избам, обыскивали сундуки, забирали вещи, отбирали одежду, забирали лошадей, насиловали женщин. Командование полка не обращало никакого внимания на жалобы крестьян. *** За время пребывания деникинских частей в Болотном и в соседних деревнях произошли события, которые ошеломили крестьян. Ночью в селе деникинцы расстреляли пять красноармейцев, попавших в плен. Расстреляли публично: в присутствии многочисленных крестьян-обозников, которые ночевали в селе и грелись у огней {50} в эту холодную, осеннюю ночь. Многие жители села, которые беседовали у огоньков с обозниками, также наблюдали картину расстрела. По рассказам очевидцев, дело происходило так. Пленных красноармейцев привели на школьную площадь, к большому костру. Там белый офицер стал избивать пленных рукояткой револьвера. - Ах бандиты: земли помещичьей захотели!... - ревел он в бешенстве. - Имения наши захватили!... Я вас награжу «имением: получите три аршина земли на всю банду!... И всем остальным земельным грабителям то же будет!... Перед расстрелом офицер приказал конвою раздеть пленных красноармейцев догола, оставив на них только одну часть белья: на одних были оставлены кальсоны, на других - нижняя рубашка. Расстрел производился у костра, в присутствии толпы: обозников и местных крестьян. Расстреливали поодиночке. Каждого упавшего под пулями красноармейца конвой прикалывал еще штыками... После расстрела офицер приказал, чтобы жители села, не убирали трупов двое суток. - Пусть все мужики смотрят и на ус мотают. А когда хоронить будете, то ни смейте хоронить их на кладбище: в буераке, как собак, закопайте!... Утром весть о расстреле с молниеносной быстротой разнеслась по всему селу. С утра и до самого вечера местные крестьяне, от глубоких стариков до детей школьного возраста, толпились на школьной площади, рассматривая истерзанные, окровавленные и посиневшие трупы расстрелянных. Русские люди жалостливы, они плакали, рыдали, над этими трупами. И ненависть закипала в их сердцах... *** На следующий день другой белый офицер хотел застрелить одного старика, жителя Болотного. Сын этого крестьянина, давно живущий в городе, был большевик. Старик говорил офицеру, что он не может отвечать за своего взрослого сына: он уговаривал сына не вступать в эту проклятую партию, но сын его не послушался. Офицер был неумолим и приказал старику идти с ним в штаб воинской части. Соседи, услышавшие этот разговор, вмешались. Они умоляли офицера не обижать невинного человека. Он зажиточный крестьянин, верующий, церковный {51} староста. Старик сам противник большевиков, разве он виноват что сын у него такой непутевый?!. Офицер, наконец, смягчился. Он отпустил крестьянина, приговоренного было к смерти за своего сына: - Ну, хорошо, пока помилую. А потом мы в штабе обсудим и решим, как с тобой поступить... *** В соседнем селе командир стоявшей там воинской части Белой армии приказал: арестовать всех 29 домохозяев того поселка, который после революции, по указанию советской власти, выселился на помещичью землю. Связанных посельчан привели в село и на церковной площади стали расстреливать публично, в присутствии жителей села, собранных для этой цели. - Я учиню такую расправу, чтобы и вы, и дети, и внуки ваши не только не стали бы забирать помещичью землю, но даже боялись бы взглянуть на нее! - кричал толпе крестьян офицер, руководивший расстрелом... Никакие вопли и мольбы родных не помогали... Расстреливали по одному, отводя каждого недалеко в сторону. Трех уже расстреляли. Повели на расстрел четвертого... Но тут верхом на коне прискакал местный помещик, бывший владелец земли, на которую выселился поселок. К нему на усадьбу сбегали родные приговоренных к расстрелу и просили его немедленно вмешаться в это дело, спасти людей от смерти. Помещик пригласил офицера в дом священника и там настойчиво упрашивал его не расстреливать посельчан. Он говорил о том, что эти люди заняли помещичью землю не самовольно, а по решению советской власти. Рассказал, что посельчане оставили ему дом, постройки, усадебную землю, часть скота, лошадей, - и все это сделали вопреки указанию власти. Он говорил о том, что посельчане охотно заплатят ему впоследствии и за землю, и за скот, который они взяли. А в случае расстрела - их родные и соседи будут жестоко мстить помещику. Расстрел посельчан поставит под угрозу жизнь помещика и его семьи. С большим трудом помещику удалось уговорить офицера, и тот освободил людей от расстрела, заявив, что впоследствии они будут наказаны по суду за захват помещичьей земли... {52} Какой оборот дело приняло бы в той соседней деревне, в которой имение было разграблено, а вся помещичья земля была пущена в общий передел для всей деревни, - не известно: она в руки белых не попадала. *** После таких страшных событий сочувствие к белым у крестьян пропало. В красноармейских частях, которые вновь занимали эти деревни, царило сильное возбуждение: они рвались отомстить за белый террор. Несколько недель фронт топтался на месте. Потом Красная армия перешла в массивное наступление, и фронт покатился назад. И в Болотном и в во всех других деревнях, которые Красная армия вновь занимала, политические комиссары и местные возвращающиеся начальники устраивали торжественные похороны жертв белого террора и митинги. На митингах большевистские ораторы говорили о терроре Белой армии, о намерении белой власти восстановить помещичье землевладение, называли Красную армию «Армией-освободительницей» и обещали крестьянам после победы над белыми устроить «богатую и свободную жизнь»... Некоторые белые офицеры показали себя так, что об их уходе сельские жители не пожалели. *** Но и возвращению большевистской власти земледельцы не могли радоваться: они уже знали эту власть. - Думали: вот белые прогонят большевиков - мужикам облегчение дадут, - разговаривали между собой крестьяне. - Живите, дескать, и хозяйствуйте свободно. А они... дали «свободу»! Нечего сказать... - Чудны дела Твои, Господи! Прямо взбесились «господа»: грабят мужиков да бьют, бьют да грабят... И красные и белые, и товарищи-босяки и их благородие. Видать, им одно только и нужно: на мужицкую спину вскарабкаться да на нас и ездить... Хрен редьки не слаще. {53} - Нам своя власть нужна: мужицкая, народная. А не помещичья, не босяцкая. Господ нам никаких не надобно: ни белых, ни красных. Мы сами, без господ, управимся... *** Ню вернувшаяся большевистская власть с мнением крестьян считаться не захотела. Она восстановила все прежние советские порядки. Над деревней вновь нависли мрачные свинцовые тучи: произвол власти, продразверстка, голод, тиф... Террор советской власти не ослабел, а усилился. Многие крестьяне, которые особенно сильно радовались приходу белых, были посажены в тюрьму. Многих, уклоняющихся от призыва в Красную армию, военкомат беспощадно расстреливал: для устрашения других. В двух волостях уезда вспыхнули восстания. Но восставшие были безоружны. Они были легко разгромлены вооруженными отрядами Чека. За подавлением восстаний следовали массовые расстрелы жителей восставших деревень. Окоченевший труп сельского комиссара утром был обнаружен в болоте, в канаве. Упал ли он туда ночью сам, проходя пьяный мимо канавы, или ему «помогли» попасть туда, следствие не могло установить. Сожаления среди местных крестьян его смерть во всяком случае не вызвала... Голод был не только в Средней России. Он захватил и Поволжье. В 1920 году через орловские села потянулись обозы поволжских крестьян: спасаясь от постигшего голода, они ехали на телегах в далекий путь, на Украину. Некоторые орловские крестьяне присоединялись к ним: бывшие отходники надеялись найти в богатых украинских областях работу и хлеб.

По условиям Брестского мира Черноморский флот должен был быть передан Германии. Большевики хотели выполнить условия договора. Они направили приказ главнокомандующему, адмиралу А.В. Колчаку. Тот категорически отказался.

Большевики пытались действовать через Советы матросских и солдатских депутатов. Но Черноморский флот был меньше охвачен революционным движением, чем Балтийский: он воевал. Советы были в основном анархистскими, а не большевистскими и не подчинялись приказам из Смольного. И тогда большевики направили на Черноморский флот и в города, где стояли гарнизоны, отряды балтийских матросов.

Балтийские матросы уже в феврале и апреле 1917 года совершали чудовищные глумления и зверства над офицерами и членами их семей. Но то был стихийный бунт, а теперь коммунисты специально посылали в Крым «братков», чтобы те передавали накопленный опыт. Так сказать, от Балтийского флота - Черноморскому. И началось…

В Севастопольском Совете большинство было эсеров и меньшевиков. И Севастопольский Совет, и даже первая крымская конференция большевиков осудили Октябрьский переворот. Делегация балтийских матросов «усилила» большевиков в Крыму. Большевики вышли из Совета и организовали Ревком. Они с помощью балтийских матросов расстреляли членов Совета и приступили к планомерному истреблению «врагов», то есть противников сдачи флота неприятелю.

В Севастополе зверски убито более 800 офицеров и гражданских лиц. Их топили, расстреливали, закалывали штыками. За что? За принадлежность к кадетской партии или к числу офицеров. Руководила убийствами комиссарша Соловьева.

В Таганроге приближенный к Ленину большевик Сивере истребил больше 300 юнкеров и офицеров, причем многих из них четвертовали, а около 50 человек бросили живыми в доменные печи.

В Феодосии убито 60, в Ялте - 80, в Симферополе - 160, в Евпатории - 300 человек. Офицерам часто прибивали гвоздями к телу погоны: пусть знают, как плохо не хотеть с ними расставаться, с этими презренными знаками различия! На кораблях «Трувор» и «Румыния» под руководством другой комиссарши, Антонины Нимич, жертвам отрубали носы, уши, половые органы, потом уже рубили руки и ноги, сбрасывали в море.

Но отдать Черноморский флот немцам не удалось. 250 вымпелов ушли в иностранные порты, чтобы продолжать Великую войну на стороне союзников. Некоторые суда ушли после убийства части офицеров. Среди уехавших был адмирал А.В. Колчак. Когда разоружали офицеров, он демонстративно выбросил в море саблю главнокомандующего и уехал в Петербург, а потом за рубеж, продолжать войну там.

Остальные корабли Черноморского флота, порядка 80 вымпелов, ушли в Новороссийск - если не воевать с немцами, то и не сдаваться. Эти корабли большевики решили утопить. Нашелся корабль с большевизированной командой на борту - миноносец «Керчь» во главе с капитаном Кугелем. С этого миноносца пускали мины в стоящие на рейде боевые суда.

После этой акции своего флота на Черном море ни у немцев, ни у большевиков не было.

Чтобы водворять на местах власть Советов, Ленин разослал из Смольного 644 комиссара, но страна не спешила им покоряться.

В Центральнопромышленном районе, особенно в крупных городах (Орехово-Зуеве, Иваново-Вознесенске, Сормове, Шуе и других), Советы и раньше были сильнее и значительнее городских Дум. В Самаре, Сызрани, Царицыне, Симбирске Советы тоже брали власть легко и просто, без сопротивления других властей. Правда, не во всех этих Советах большевики преобладали…

В Перми, Новониколаевске (при Советской власти - Новосибирск), Екатеринбурге местные Думы, земства и Советы создавали общие коалиционные правительства… вернее, местные органы власти. Здесь большевикам вообще ловить было нечего, но долгое время они не могли ничего поделать. А формально и в этих городах побеждал советский строй.

Во многих городах, например в Калуге и в Туле, Советы вообще победили только в декабре 1917-го, а в уездах - весной 1918 года.

В Центрально-Черноземном районе Советы если и побеждали, то большевиков в них было крайне мало, преобладали эсеры. Вообще в провинции эсеры были очень популярны, в том числе в образованных, городских кругах. Ведь провинциальная интеллигенция на 70–80 % была «из крестьян» во втором-третьем, а то и в первом поколении.

В Нижнем Новгороде Советская власть была провозглашена 21 ноября, в Новгороде Великом - 3 декабря. В Калуге энергичный комиссар Временного правительства Галкин распустил Совет и разоружил с помощью ударников местный ВРК. Губернская власть сохраняла верность Временному правительству до декабря. В Иркутске уличные бои шли 10 дней - до 30 декабря. Крестьянский съезд в Воронеже заседал до конца декабря, в Курск Советская власть пришла в феврале 1918 года. В Тамбове большевики захватили власть лишь в марте 1918 года, в Забайкалье их власть установилась в апреле. В Вологодской губернии городское и земское самоуправление работало до 1919 года.

В городе Плесе - в левитановских местах, в самом сердце России, - до лета 1919 года существовала местная городская Дума, и дико смотрелись матросы, приплывшие на неком революционном корабле по Волге. Матросы задавали странные вопросы про получение пайков и «встать на учет»», обыватели обалдевали от этих удивительных речей… Столкнулись словно бы две культурно-исторические эпохи, хотя и разделенные очень небольшими сроками абсолютного времени.

Матросы перестреляли членов Думы, ограбили и убили многих жителей Плеса. И тогда обыватели поняли, что у них тоже теперь революция.

Коммунисты очень любили и любят вести туманные беседы о том, что во время Гражданской войны «все озверели»» и что взаимная жестокость порождена этой самой Гражданской войной. В этом есть доля правды - но только лишь доля. Потому что коммунисты изначально запланировали истребить часть населения России, запланировали жестокость Гражданской войны. С самого начала они вели политику уголовными средствами: продвижением «своих» на важные посты, обманом, подлостью, наглостью, жестокостью, втягиванием в свою среду слабых и подлых, запугиванием всех остальных.

Взятие большевиками власти в Петрограде и особенно в Москве, тем более «триумфальное шествие Советской власти»» сопровождалось чудовищными жестокостями. Очень часто их организовывали и проводили в жизнь как раз «классово близкие», взятые на службу. Или люди с патологическими наклонностями.

В Киеве было убито больше 2000 человек. Многих из них арестовали за то, что у них не было документов или были документы, выданные украинским правительством. В мороз людей раздевали догола и везли на смерть. Люди порой часами ждали, пока их соизволят пристрелить.

В Ростове арестовали много гимназистов и семинаристов - учащаяся молодежь «принадлежала к эксплуататорским классам». Много подростков сражались против Советской власти в Петрограде и в Москве. Подростков 14–16 лет раздевали до кальсон и гнали по улицам к городскому собору, расстреливая у его стен.

В украинском городе Глухове истребили вообще всех гимназистов и гимназисток: собрали и перестреляли. И не только стреляли: после ухода коммунистов люди хоронили выброшенные из комендатуры детские трупики с чудовищными увечьями - с выколотыми глазами, отрубленными руками, отрезанными ушами и носами.

Еще страшнее было в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке: там осело очень много бывших каторжников. Против атамана Г.М. Семенова шли два красных полка, один из них был полностью сформирован уголовными. Им руководила начальница штаба и любовница матерого уголовника С. Лазо, некая Нина Лебедева-Кияшко. Девушка объявляла себя анархисткой-максималисткой, было ей 19 лет, когда уголовно-коммунистический полк в одном Благовещенске истребил больше 1500 человек из 10 000 всего населения. При этом людей резали «просто так» или чтобы не смели мешать грабить их имущество. Избавлю читателя от описания сцен зверского убийства детишек на глазах пап и мам, изнасилования дочерей на глазах родителей, отрубания рук и ног и многого, многого другого. А из домов тащили все сколько-нибудь ценное.

Это я пишу о том, что несли с собой красные в самые обычные, сравнительно тихие места. Туда, где вообще не было сопротивления. Если же население выражало хоть малейшее недовольство новыми порядками, масштаб террора резко возрастал.

После восстания в Лабинском отделе на Кубани большевики убили больше 770 человек, целыми семьями, включая маленьких детей.

В Омске прошли волнения среди рабочих: только волнения, никакого вооруженного восстания! Там коммунисты провели «децимацию» - убийство каждого десятого вместе с его семьей. Набралось несколько сотен человек, включая глубоких стариков, беременных женщин и совсем маленьких детей. Их всех раздевали на глазах друг у друга, пороли и расстреливали. Английский консул Элиот доносил Керзону о подробностях истребления, так что «просвещенный Запад» был в курсе.

Иногда «классовых врагов» не убивали, но крепко пугали. В селе Петровском в Ставрополье большевики сначала расстреляли сотни «буржуев» на обрывистом берегу реки Калауса. Жертвы падали прямо в ледяную воду, и если пытались вылезти, их добивали стоявшие на берегу красные каратели. Потом на то же место, с пятнами и лужами крови, пригнали местных гимназисток - взяли прямо из гимназии с занятий. Девочкам 13–15 лет велели раздеться под дулами винтовок, но убивать не стали: насиловали, пороли плетьми и прутьями, стреляли поверх голов. Насладившись страхом, ожиданием смерти, ушли.

Одна из этих девочек стала потом медсестрой в армии Деникина и умерла уже глубокой старухой во Франции. Но и в 1985 году не могла без дрожи вспоминать, как большевики учили ее бояться новой власти.

Так на безвластии, идеологии, обалдении от хамства и нахрапа, на паническом страхе возник целый «красный остров» Советской власти. Начался он в Петрограде и в Москве в конце ноября 1917 года. До весны 1918 года только расширялся, охватив всю центральную часть Европейской России и широкой полосой проходя через всю Южную Сибирь до Владивостока, выплескиваясь на территорию Казахстана и Туркестана, достигая Кавказа, местами заливая Прибалтику и Белоруссию. Этот «красный остров» стал основой для Советской России, а потом из него вырос СССР.

Стремясь заручиться поддержкой крестьян, Ленин 27 января 1918 года издал Основной закон о социализации земли, буквально списанный с программы эсеров. Ленин ведь охотно давал всем и все, о чем его только просили: рабочим - заводы, уголовникам - револьверы, садистам - должности в ЧК… Вот и крестьянам он тоже дал землю.

Крестьяне делили землю уравнительно - так им казалось справедливее всего. Крупные частные хозяйства оказались разрушены - а ведь именно они поставляли основную массу товарного хлеба. Общее число крестьянских хозяйств возросло на треть: общины наделяли землей даже тех, у кого раньше земли вообще не было. Мелкие хозяйства и раньше хлеба продавали немного. Теперь же деньги стали стремительно обесцениваться, промышленные товары стали дефицитны… Крестьяне стремительно теряли интерес к любой торговле.

Казалось бы, что надо делать? «Укреплять крупные хозяйства!» - скажет вам любой экономист. В какой-то степени большевики шли по этому пути, но очень своеобразно: все крупные хозяйства были исключительно государственные, на базе крупных поместий. В основном они снабжали продуктами партийную верхушку.

Были и «сельскохозяйственные коммуны» - 40 или 50 на всю Россию.

В ведении «госхозов» и коммун находилось не более 0,4 % всей земли, никакой роли они не играли. Но коммунисты считали - это будущее всего сельского хозяйства. Именно к этому должны прийти все крестьяне.

Только вот какая беда - крестьяне туда не собирались.

На протяжении всей Гражданской войны, в 1917, 1918, 1919, 1920 годах, в России было вполне достаточно хлеба. Хлеб был на всей территории России, ничто не грозило голодом. Голода НИКОГДА не было НИ НА ОДНОЙ из территорий белых государств России. Голода не было на территории банд, крестьянских армий, иностранных воинских подразделений. НИГДЕ.

Во время Гражданской войны голод был ТОЛЬКО на территории, которую контролировали большевики. Он возникал везде, где они появлялись, и исчезал везде, откуда ни уходили. Если бы большевики хотели этого, они уничтожили бы голод на протяжении нескольких часов.

Хлебные запасы в центре страны накоплены по крайней мере на год или два. Даже не получая ни зернышка из урожая 1918 года, города прекрасно доживут до весны 1919 года. И Красную Армию прокормят. Весной 1918 года хлебом были полны все элеваторы, и если в городах голод - то причина не в отсутствии хлеба. Тем более 15 февраля 1918 года вышел декрет о национализации всех зернохранилищ. Весь хлеб - в руках государства; это государство его не выдает, запрещает торговать хлебом; это в государстве большевиков за ввоз хлеба в города полагается немедленный расстрел.

По-видимому, большевики хотят все же не уничтожения голода.

С деревней не надо даже воевать, чтобы начался голод в городах. Этот голод уже организовали, он уже есть.

Но триумфальное шествие Советской власти прошлось по городам. Деревня еще оставалась сама по себе. Даже те крестьяне, которые считали себя большевиками, понимали большевизм не по-ленински. А согласно тем лозунгам, которые и привели большевизм к власти.

Внесоветскую деревню большевики хотели сделать советской - причем знакомым им способом, путем Гражданской войны. В апреле 1918 года Свердлов все чаще говорит во ВЦИК о необходимости «переносить классовую борьбу в деревню».

«Мы должны самым серьезным образом поставить перед собой задачу: разделить деревню на классы, создать в ней два противоположных враждебных лагеря, восстановить беднейшие слои против кулачества. Только если нам удастся расколоть деревню на два лагеря, вызвать в ней такую же классовую борьбу, как у города, только тогда мы добьемся в деревне того, чего добились в городе».

Заметьте - никаких разговоров о «борьбе за хлеб» или криков про козни «кулаков». Свердлов и не пытается отрицать, что в деревне не идет никакая классовая война. Он говорит, что в деревню надо принести эту войну.

В СССР во всех учебниках и справочниках всегда писалось, что кулаки «отказывались продавать хлеб Советскому государству. Важнейшие хлебные районы были захвачены войсками иностранных империалистов и внутренней контрреволюции». А коли так, то продразверстка стала «единственным методом мобилизации продуктов с. х-ва». При этом крестьяне «получали от Советской власти в бесплатное пользование землю и защиту от помещика и кулака», и вообще все это было временной мерой - эдакой ссудой, которую Советская власть и вернула.

При этом во всех решительно справочниках коммунисты «путаются в показаниях» - с какого времени существовала продразверстка? И чаще всего говорят - с 1918 года. Декрет Совнаркома о продразверстке вышел от 11 января 1919 года, но получается - была продразверстка и раньше…

Это неправда. Политика продовольственной разверстки действительно началась в январе 1919 года. Продовольственная разверстка - это когда каждая сельская местность обязана была сдать государству определенное количество «излишков». Нормы продразверстки устанавливались произвольно, выполнялась она в лучшем случае на треть и вызывала тьму восстаний. Но продразверстка - это счастливый завтрашний день Советской республики 1918 года.

До продразверстки была ДИКТАТУРА.

9 мая 1918 года Ленин выпускает декрет «О продовольственной диктатуре». Не о разверстке, а о диктатуре. 13 мая - новый декрет, «О чрезвычайных полномочиях народного комиссариата по продовольствию», которым ведал А.Д. Цюрупа.

Согласно декрету, кулаки и вообще сельская буржуазия прячут, скрывают хлеб, и этот хлеб у них следует отнять.

Крестьянам надо оставить минимальный паек - столько, чтобы только живы остались. А остальное пусть везут на заготовительные пункты! Кто не сдал «излишков» - тот «враг народа», его сажают на срок не менее 10 лет, с конфискацией всего имущества. «Провести беспощадную, террористическую войну против крестьянской и иной буржуазии, удерживающей у себя излишки хлеба», - писал Ленин.

26 мая в статье «Тезисы по текущему моменту» Ленин уточняет, что надо делать: «Военный комиссариат превратить в военно-продовольственный комиссариат, то есть сосредоточить 9/10 работы на передачу армии на борьбу за хлеб и на ведение такой войны на 3 месяца - июнь - август. 2. Объявить военное положение по всей стране в то же время. 3. Мобилизовать армию, выделив здоровые ее части, и призвать 19-летних для систематических военных действий по завоеванию, сбору и свозу хлеба и топлива. 4. Ввести расстрел за недисциплину».

Зимой 1917/18 года большевики оккупировали города России. Теперь они хотят завоевать и оккупировать деревни… своей же собственной армией.

Серпово-молотковый поход

27 мая 1918 года создаются первые «продовольственные отряды». В них вступают рабочие, которым прямо говорится: хлеб для вас придерживают кулаки. Пойдите убейте кулаков, у ваших детей будет хлеб. Не все верят большевикам, многие не хотят вступать в продотряды, и все же 30 тысяч вооруженных рабочих города выставили.

В статье «Товарищи рабочие! Идем в последний и решительный бой!» Ленин призывает «к массовому крестовому походу передовых рабочих ко всякому пункту производства хлеба», к войне против «дезорганизаторов и укрывателей». Он прямо пишет: «Беспощадная война против кулаков! Смерть им!»

Армию тоже бросают против «кулачества» - до 75 тысяч солдат. Не все они готовы идти против собственного народа. Расстрелы, порки, ссылки в концлагеря - обычные средства сломать волю крестьянских парней, заставить их выполнять желания большевистского командования.

Еще одна сила - части особого назначения - ЧОНы, они вводятся еще в марте 1918 года. Как правило, состав ЧОНов интернациональный. Чоновцев порядка 30 тысяч человек, во главе ЧОНов стоят коммунисты со стажем. Если в ЧОН даже приходит беспартийный, он сразу же считается кандидатом в члены РКП(б).

Три силы «крестового похода в деревню». Только какой же он «крестовый»? Крестов не полагается даже красноармейцам, не говоря о чоновцах. Кресты на шеях - разве что у части рабочих. И не под лозунгами христианства ведется эта война против собственного народа. Это - какой-то серпово-молотковый поход.

Комбеды

В самой деревне создается еще одна сила - «комитеты бедноты», комбеды. Комбедам предоставлялась вся полнота власти в своей деревне и волости. Они могли разгонять Советы или вводить в них своих людей, чтобы составить большинство. В комбеды обычно входил самый непутевый народ: или бездельники и пьяницы, сельская голытьба, или бежавшие из городов пропойцы и уличная шелупонь.

Там, где крестьяне были посильнее, побогаче - в Черноземной полосе, в Поволжье, на Северном Кавказе, - они часто выступали против комбедов единым фронтом - от самых богатых до батраков.

Комбеды должны помогать искать и изымать «излишки продовольствия»». Комбедам передавалась часть отнятого хлеба. Они могли по своему произволу переделивать отнятый хлеб и конфискованное имущество тех, кого сочли кулаками и «вредителями».

У Шолохова в «Поднятой целине» есть потрясающая сцена: когда коммунисты, радетели за классовую справедливость, распахивают сундуки в домах раскулаченных и оделяют собравшихся односельчан нехитрыми пожитками: платками, платьями, рубашками, отрезами материи. И люди это все берут!

Так вот: такие же сцены происходили и намного раньше, не в 1931 - м, а в 1918 году. Силами комитетов бедноты.

Опираясь на вооруженную силу, комбеды фактически оттесняли от власти Советы, «перетряхивали» их, изгоняя «неблагонадежных». То есть самых «крепких» и самых активных крестьян. В ноябре 1918 года коммунисты отменили комбеды - слишком много негативных эмоций они вызывали у крестьян. Но свое дело они сделали - изменили состав сельских Советов.

Коммунисты потратили много чернил, доказывая: крестьянские восстания поднялись в 1920 году… Реально же уже весной 1918 года началась своего рода Первая Крестьянская война. Как и вся Гражданская война 1917–1922 годов, она была навязана большевиками. Крестьяне совершенно не собирались воевать и вынуждены были потому, что на них напали. Как осенью 1917 года восстают юнкера и интеллигенция, как бастуют государственные служащие, так восстают и бастуют крестьяне.

Оружие у них есть: армия бежала с фронтов вооруженная, и бежала в основном в деревню. Миллионы винтовок, да к тому же было ведь и охотничье оружие.

Крестьяне были разобщены: они совершенно не ждали нападения. Каждая деревня была сама по себе в эти месяцы. Не было у мужиков ни артиллерии, ни пулеметов. Крестьянское сопротивление было обречено изначально, но война не могла не стать кровопролитной и жестокой.

Ведь если рабочие из продотрядов шли добывать хлеб для своих детей, то и крестьяне защищали свое достояние. Тоже необходимое для прокормления семей. Они действовали с отчаянием обреченных.

На Тамбовщине действовал «летучий отряд» под командованием комиссарши С.Н. Гельберг, «Красной Сони». Крестьяне называли ее «Кровавой Соней». Отряд состоял из венгров, китайцев и австрийских немцев. Ворвавшись в деревню, «Кровавая Соня» непременно устраивала «чистку», истребляя священников, офицеров, унтер-офицеров, георгиевских кавалеров и гимназистов. Обычно ее «летучий отряд» собирал этих обреченных, а расстреливала их собственноручно «Красная Соня». Делала она это с огромным удовольствием, убивала на глазах жен и детей, глумясь над обреченными людьми.

Ее отряд разгонял «неправильные» Советы, при сопротивлении и этих людей убивали. На их место Соня назначала новых, из тех, кого считала бедняками. После ее отъезда эти Советы обычно разбегались.

Вскоре крестьяне стали сопротивляться: при приближении «летучего отряда» к деревне звон колокола созывал деревенское ополчение, и оно занимало оборону. А мальчишки бежали в другие деревни за подмогой. Из других деревень подходило ополчение. Вскоре «летучий отряд» был разбит наголову. Всех его «интернационалистов» убили на месте. «Кровавая Соня» сдалась в плен. Ее судили судом схода нескольких деревень и посадили на кол. Вой «Красной Сони» был слышен трое суток.

В деревне Козловке (Тамбовская губерния) комиссар - пожилой еврей с бородкой, в пенсне, - произнес речь: не надо бояться, Советская власть хочет опираться на самых уважаемых людей. Пусть крестьяне сами назовут тех, кого хотят видеть в Советах. Вид у комиссара был спокойный и даже ласковый, ему поверили.

Мужики назвали нескольких «кулаков», сельского учителя, священника. Комиссар попросил этих людей подойти к тачанке, что-то тихо скомандовал… Китайцы с винтовками наперевес оттеснили уважаемых людей к стене амбара… Защелкали затворы, взмыл отчаянный женский крик из толпы. Залп!

Мужики настолько обомлели, что не сразу пошли на коммунистов. Да у них и оружия никакого не было, они пришли на сельский сход безоружными. На китайцев и комиссара кинулись женщины. Залп! Несколько баб были убиты и ранены, убит наповал ребенок четырех лет. Но толпа женщин набежала на строителей светлого будущего и стала вершить контрреволюционное дело, помешала привести человечество к полному счастью. Мужчины тоже кинулись на носителей вековечной мечты пролетариата, воинство Мировой революции.

Комиссар кинулся к пулемету, но, к счастью, ленту заклинило. По другим данным, один из мужиков набежал, ударил ногой в сапоге комиссара по голове и выбил ему глаз. Китайцев перебили кольями и оглоблями (другого оружия не было), топтали сапогами. Комиссара с выбитыми глазами мужики кинули на козлы для дров и распилили пилой пополам.

Жестокость? Но смерть и «Красной Сони», и безвестного комиссара вполне укладывается в поговорку: «Что посеешь, то и пожнешь». А что должны были делать мужики, когда на их глазах расстреливают лучших людей деревни, стреляют из винтовок в женщин и убивают ребенка? По понятиям крестьян, это были совершенно чудовищные преступления, которым нет никакого объяснения и прощения. А бабы… В таких случаях женщины задают планку… В Козловке мужчина не мог не броситься на большевиков, не утратив уважения к самому себе. Спасибо, сестры! Низкий вам поклон.

Уже в мае 1918-го в Воронежской губернии против крестьян применяется артиллерия. Согласно отчету ВЧК, при подавлении только части таких «контрреволюционных мятежей» убито было 3057 крестьян, а после подавления мятежа расстреляли еще 3437 человек. Это только на части территории одной Воронежской губернии!

Исследователи называют разные цифры погибших в этой войне - от 20–30 тысяч до 200 тысяч крестьян. Скорее всего, истинные цифры лежат где-то посередине, но разброс сведений означает одно: как всегда, никто толком не считал.

Потери чоновцев оцениваются в 500–800 человек, рабочих из продотрядов и солдат - порядка 2–3 тысяч человек. Впрочем, в это число могли попасть и дезертиры, под шумок бежавшие из своих частей и сочтенные убитыми.

Результаты войны? У крестьян отнято и привезено в города порядка 13 млн пудов хлеба (больше 200 тысяч тонн). Много ли это? Для безбедной жизни человеку нужно в год порядка 200 килограммов хлеба. И еще 100 килограммов, если он питается мясом свиней и коров, пользуется работой лошади (ее ведь надо подкармливать овсом).

Получается, серпово-молоткастый поход в деревню принес миллион годовых пайков. Минимально необходимое количество для 0,6–0,8 % населения Советской России. Каждые 10 тонн, а может быть, и каждая тонна этого хлеба стоила человеческой жизни.

Да! Еще комбеды переделили 50 миллионов гектаров земли. Ее отнимали у богатых и отдавали бедным. Общее количество этой земли в три раза превышает площадь всей помещичьей земли в России. О помещичьей земле говорили много. Этот «черный передел» лета 1918 года до сих пор мало известен в России… А он был!

Пусть читатель судит сам, помогало ли это решить продовольственную проблему - ведь в очередной раз удар наносился по самым хозяйственным и активным.

И пусть читатель сам подсчитает, сколько переделенных десятин земли приходится на каждую загубленную коммунистами жизнь.

Все события в России идут на фоне событий Великой войны. Их лозунг - «Мир народам!» - важен для судеб всех воюющих стран. Если Россия выйдет из войны - Германия не будет воевать на два фронта. Это даст ей шанс! Но этот «шанс» будет означать, что союзники по Антанте будут воевать дольше и более жестоко.

А большевики еще и ведут агитацию.

«Обращение» требовало немедленного перемирия и немедленных переговоров «всех народностей, втянутых в войну или вынужденных участвовать в ней» и «созыва полномочных собраний народных представителей всех стран для окончательного утверждения условий мира».

Как видно, большевики разъясняли правительствам, какие они несправедливые и захватнические и какова природа империалистических захватов. Но для решения практических вопросов напрочь игнорировали как раз реально существующие правительства.

Все страны проигнорировали это смехотворное «Обращение», сделанное самозванцами. В британских газетах сообщалось о «провокации германской марионетки, открывавшей австро-германским войскам Восточный фронт». Но это - мнение газет, а не правительства. Правительство вообще не произнесло ни полслова.

9 ноября 1917 года Троцкий объявил о предстоящей публикации всех тайных договоров царского и Временного правительств. Тем самым большевики разоблачат гнусную природу империализма. Это никогда не было осуществлено.

Большевикам не оставалось ничего иного, кроме как начать сепаратные переговоры с Германией и Австро-Венгрией.

7 ноября - приказ Совнаркома за подписью Ленина Главнокомандующему вооруженных сил Н.Н. Духонину: немедленно вступить в переговоры с германскими и австро-венгерскими войсками о перемирии. Категорический отказ Н.Н. Духонина. 9 ноября Совнарком смещает Н.Н. Духонина и назначает Н.В. Крыленко Верховным Главнокомандующим. Н.Н. Духонин игнорирует приказ.

9 ноября 1917 года Ленин по радио передал русской армии такую вот директиву: прекратить военные действия и начать переговоры о перемирии. Если офицеры будут противиться - смещать их и выбирать себе новых командиров.

К середине ноября все из 125 участвующих в войне дивизий хотя бы устно договорились о перемирии, а 20 дивизий заключили с неприятелем письменные соглашения.

15 ноября новый Главкомверх Н.В. Крыленко издал приказ о демобилизации царской армии. Солдаты могли по своему желанию оставаться в новой армии, в Красной… Если хотят. А не хотят, пусть идут по домам.

Духонин игнорировал приказ. 20 ноября Крыленко с отрядами Красной гвардии захватывает Ставку. Духонин приказывает выпустить из Быховской тюрьмы политических заключенных: Корнилова и его офицеров. Сам он идет на железнодорожную станцию… На платформе красногвардейцы поймали Духонина и зверски убили его, нанеся больше 100 штыковых ранений. Труп обмочили и обгадили, швырнули в придорожную грязь.

Утром 13 ноября линию фронта в районе литовского города Поневежиса пересекла солидная советская делегация: вольноопределяющийся, военный врач и поручик гусарского полка. Они несли текст советского предложения о перемирии и о начале переговоров. Командование немецкой армии совершенно обалдело и просто не знало, что ему делать с этими горе - «парламентерами».

Но разведка очень хорошо знала, что это - созревший плод ее трудов праведных. И уже на следующий день германское правительство назначило срок переговоров - 19 ноября в Брест-Литовске.

24 ноября договорились о перемирии до 1 января 1918 года. 2 декабря в Брест-Литовск прибыла делегация большевиков во главе с А.А. Иоффе, и 12 декабря начались сами переговоры…

С германской стороны переговоры вели принц Макс Баденский и принц Эрнст Гогенлоэ. С советской стороны в состав делегации входили один матрос, один крестьянин и один рабочий - в качестве символов опор новой власти.

Принц М. Баденский оставил потрясающе интересные воспоминания об этих переговорах. Его на обеде посадили рядом с левой эсеркой Анастасией Александровной Биценко. В 1905 году эсерка убила бывшего военного министра В.В. Сахарова и считалась очень уважаемым товарищем. По мнению М. Баденского, она заслужила эту честь (сидеть с ним) именно совершением убийства.

Впрочем, состав делегации неоднократно менялся. Начальник немецкого штаба Восточного фронта Макс Гофман вспоминал не без яда, что члены советской делегации производили на него сложное впечатление… С одной стороны, А.А. Иоффе, Л.Б. Каменев, Г.Я. Сокольников казались очень умными людьми… С другой - они с энтузиазмом рассуждали о необходимости привести мировой пролетариат к вершинам неслыханного счастья - к Мировой революции.

«Что было откровенно и очень интересно, но вряд ли уместно и дипломатично», - отмечает М. Гофман. Именно в ходе переговоров родилась формула, что большевики - это «правительство безумия». Большевики ясно показали немцам, что доверять им нельзя.

Переговоры откровенно заходили в тупик: ни одна сторона даже и при желании не могла бы выполнить требования второй. Мир без аннексий и контрибуций? Но уже давно для Германии и Австро-Венгрии захваченные на востоке территории работали на их снабжение, как часть их развалившегося за время войны хозяйства. И так в Вене в октябре прошла голодная демонстрация, в Берлине усиливались волнения под экономическими лозунгами. Отказаться от продовольствия с востока, в первую очередь Украины, для германцев стало физически невозможно.

Да немцы и не хотели безрезультатного мира. Большевики выполнили даже больше, чем можно было ожидать: фактически развалили и уничтожили всю русскую армию, остановили войну на громадном Восточном фронте. Это давало шанс! Ведь Соединенные Штаты, хоть долго не вступали в войну, в конце концов решились: вскоре должны были подойти американские войска.

Центральные державы хотели одного: перебросить на Западный фронт как можно больше войск и нанести поражение Англии и Франции до того, как подойдут свежие американцы. Значит, надо тянуть переговоры! На Рождество они согласились с формулой большевиков: «Мир без аннексий и контрибуций на основе самоопределения народов»».

Ага! Ну и какую же часть оккупированной России они готовы очистить?! В какие сроки?!

«Ни одного миллиметра!» - ответил Гофман. И пояснил обалдевшим коммунистам: ведь народы оккупированных немцами стран вовсе не хотят жить в составе России.

Кстати говоря, он был совершенно прав, немецкий военный Макс Гофман: жить под большевиками не хотел решительно никто. Но в условиях войны такая заявочка означает одно: прекращение переговоров.

Воевать?!

Вот тут-то коммунисты оказались в крайне сложном положении. Воевать они не могли ни технически, ни политически.

Технически потому, что армия фактически разбежалась. Они сами только что провоцировали солдат брататься с врагом и подписывать мир. Армии не было, окопы фактически опустели.

Политически воевать было невозможно, потому что сами же коммунисты учили солдат: война ведется для обогащения буржуев. Придем к власти - и сразу покончим с войной. После этого сказать «воюем дальше» было совершенно невозможно.

Заключить договор на условиях кайзера? Тоже немыслимо! Против такого договора поднялась бы вся Россия… И левые, и правые противники большевиков увидели бы в подчинении России кто предательство национальных интересов, кто «интересов революции» и «интересов рабочего класса».

Даже в рядах большевиков не было единства: многие «левые коммунисты» считали «политически вредным» вести переговоры с кайзером. Зачем? Скоро в Германии тоже начнется революция. А если не начнется, все равно в России революция обречена. Ведь у Карла Маркса ясно написано: Мировая революция может произойти только в самых развитых странах… Если Россия и есть «слабое звено в цепи империализма», все равно должны подняться остальные, центральные звенья этой «цепи» - страны Европы.

Так думали Дзержинский, Бухарин, Покровский, Арманд, Коллонтай… Немало! Две крупнейшие парторганизации - Петрограда и Москвы - требовали прекратить всякие переговоры с «империалистическими хищниками».

Сапог генерала Гофмана как дипломатический аргумент

И тогда большевики начали… затягивать переговоры. Они очень уж рассчитывали, что в Германии грянет революция и все получится само собой.

Троцкий и Ленин заявили в ЦК, что не верят в боеспособность германских частей и вообще - немцы перебрасывают войска на Западный фронт. Надо тянуть, сколько можно, а предъявят ультиматум - заявить о прекращении войны и демобилизации армии, а вот мира подписывать не надо (то есть опять продолжать тянуть резину).

Карл Радек раздал немецким солдатам листовки, в которых кайзер и его министры прямо обзывались свиньями, жиреющими на крови рабочих.

Генерал Гофман потребовал прекратить подстрекательство немецких солдат. Троцкий ответил: мол, ведите пропаганду среди русских, кто вам мешает…

Троцкий отказывался решать любые практические вопросы, а вел многочасовые дискуссии на исторические и философские темы. Спорил с ним министр иностранных дел барон фон Кюльман. Военные мрачно молчали, и «лишь постепенно участвующим стало ясно, что основной целью Троцкого было распространение большевистской доктрины». Поняв это, генерал Гофман использовал своеобразный способ убеждения: начал ставить солдатский сапог прямо на стол переговоров. Хулиганство? Но как писал Троцкий, он «является единственной серьезной реальностью на этих переговорах».

В начале февраля 1918 года в Берлине перехватили радиосообщение из Петрограда немецким солдатам берлинского гарнизона. В своем послании коммунисты призывали немецких солдат создавать Советы и брататься с российскими Советами, убить кайзера Вильгельма и его генералов.

Кайзер буквально озверел от такой новости и велел немедленно прервать переговоры. И плюс к прежним условиям потребовал присоединить еще не оккупированные части Эстонии и Латвии.

С начала февраля 1918 года в Советской России был введен западный (григорианский) календарь: 1 февраля стало 14-м. На белом Юге сохранялся старый календарь, но вся остальная Россия приняла это новшество. Белых государств в Сибири на Севере еще нет, но и казаки приняли новый календарь.

11 февраля 1918 года Кюльман в очередной раз спросил, принимают ли большевики условия мира. На это Троцкий разразился демагогической речью: «Мы больше не желаем принимать участие в этой чисто империалистической войне, где притязания имущих классов явно оплачиваются человеческой кровью. В ожидании того, мы надеемся, близкого часа, когда угнетенные трудящиеся классы всех стран возьмут в свои руки власть, подобно трудящемуся классу России, мы выводим нашу армию и наш народ из войны. Мы отдаем приказ о полной демобилизации наших армий».

Кюльман заявляет, что это означает возобновление войны. А Троцкий несет свое: «Ни один честный человек во всем мире не скажет, что продолжение военных действий со стороны Германии и Австро-Венгрии при данных условиях является защитой Отечества. Я глубоко уверен, что германский народ и народы Австро-Венгрии этого не допустят».

На том переговоры и закончились. Большевистские газеты ликовали, поздравляя Троцкого с тем, как он лихо «отбрил» злых империалистов. 14 февраля ВЦИК единогласно одобрил поведение советской делегации.

Между прочим, у немцев положение тоже архисложное. Нанести мощный удар? Захватить Петроград и Москву, повесить собственных агентов за вероломство? У генерала Гофмана откровенно чешутся руки. У кайзера, похоже, тоже… Но свергать большевиков крайне опасно: может подняться народ, к власти может прийти новое правительство - национальное. Оно начнет настоящую войну, народ его поддержит… а вести войну на два фронта Германия никак не в состоянии.

На совещании у кайзера 13 февраля Кюльман предлагает не реагировать на болтовню Троцкого и просто перебросить войска на запад. Рейхсканцлер Гертлинг опасается, что, если не заключить мир, вспыхнут демонстрации и забастовки. А начальник штаба фон Людендорф настаивает «закончить войну по-военному». Ведь если «терпеть выходки кучки безоружных анархистов», то и страны Антанты могут подумать - у Германии больше нет сил…

Но и фон Людендорф в своих мемуарах писал: мол, о «широкой операции не могло идти и речи». Германия могла позволить себе только «короткий и резкий удар». На другое просто сил не было.

По условиям перемирия военные действия могли начаться только через семь дней после его разрыва. Немцы честнейшим образом выполнили условия, но и лишнего часа не ждали. 16 февраля генерал Гофман сообщил советскому представителю, что Германия возобновляет состояние войны с 18 февраля с 12 часов.

Немцы наносят удар, но не для полного сокрушения врага. Они скорее запугивают его, и только. Сделать это крайне легко: немцам некому сопротивляться. Деморализованные и дезорганизованные толпы, перебившие своих офицеров, разложившиеся и пьяные, откатываются без боя.

Красная гвардия? Это анархические толпы дезертиров и люмпенов, они опасны только для гимназисток и юнкеров. Они драпают, только заслышав о приближении неприятеля.

Балтийские матросы? Они тоже драпали до Гатчины, натурально драпали, теряя по дороге винтовки и пулеметы. В Гатчине они захватили железнодорожные составы и остановились только… под Самарой. Эту замечательную историю первым поведал российскому читателю В. Суворов. Но и он не уточнил, почему Дыбенко драпал так далеко… А причина проста - большевички-то думали, немцы собираются брать Петроград. Немцы сильно не любили предателей, алкоголиков и бандюганов. Время военное - их быстро расстреливали. Вот Дыбенко и перетрусил выше крыши.

Немцы же двигались, даже не разворачивая боевых порядков. Ехали на поездах с пением бравурных песен под гармошку и занимали станцию за станцией. Основные контингенты войск уже были на Западном фронте. Этим немногочисленным, порядка 20 тысяч человек, немецким солдатам повезло - остальные харкали кровью по окопам, а эти ехали себе в теплых вагонах, выходили в весеннюю тишь на благодатный морозец…

Сопротивления не было. Если немцы стреляли - то в воздух, салют делали. Так и были взяты Нарва и Псков. Немецкая армия остановилась на заранее оговоренных рубежах, генералам было строжайше запрещено двигаться дальше. Ведь немцы вовсе не собирались захватывать Россию и тратить время и силы на управление захваченной страной. Они хотели оставить у власти в России своих платных агентов.

А в Петрограде их агенты мечутся: они ведь не уверены в намерениях своих хозяев… За такие штучки, как призыв убить кайзера и поднять революцию, в военное время вешают.

ЦК большевиков раскололся: одни хотят принять немецкие условия, но только после их наступления. Пусть Россия лишится части территории, «зато» рабочие всех стран поймут, что немцы - империалисты, а коммунисты - хорошие.

Другие за то, чтобы немедленно соглашаться на подписание мирного договора.

Ленин мечется между этими позициями… Вечером 18 февраля (а немцы все едут и едут) ЦК наконец решает: подписывать договор! Теперь необходимо согласие партнеров по правительству, левых эсеров. Их ЦК заседает совместно с большевицким уже ночью и под утро решает - нет, договора не подписывать!

Но Ленин, оказалось, опередил всех - еще до конца заседания он, как глава правительства, сообщил немцам по радио: большевики принимают их условия мира.

Генерал Гофман действовал грамотно: объяснил Ленину, что болтовня по радио - дело очень уж безответственное. Ленин должен представить письменный документ, с его личной подписью и печатью, и доставить это письмо коменданту города Двинска (а немцы все едут и едут).

Некоторые историки считают, что тут вообще был лихой сговор большевиков и немцев… И тех и других больше всего устраивал именно такой вариант: чтобы немцы как бы наступали и у большевиков «не было другого выхода, как подписать договор». Ну, и разыграли комедию.

Это предположение имеет под собой основания… Очень уж часто Троцкий на переговорах говорил раз за разом: мол, мы мир подписывать не хотим, но если вы принудите нас силой… Может, и правда намек? Может, этот намек и правда поняли? Может, большевики и по другим каналам сносились с немцами, просили их демонстративно «попугать»?

Прямых доказательств этому нет, но как-то очень уж все «хорошо сходится». И для немцев, и для большевиков.

Но даже если сговора с немцами на этот раз не было, то был сговор Ленина и Троцкого. Потом-то коммунисты врали, валили все на одного Троцкого - мол, он «нарушил указания ЦК и подписал мир, который В.И. Ленин называл «похабным».

Якобы сорвать переговоры хотели «империалистические круги стран Антанты, а также белогвардейские генералы, кадеты, эсеры и меньшевики … эту же провокаторскую линию вели замаскированные враги Советской власти, изменники и предатели - троцкисты и бухаринцы».

Почему должен быть виноват Троцкий, в 1929 году изгнанный из страны, тоже понятно - очень хотелось свалить на кого-то собственные преступления. Троцкий оказался очень кстати: он вел переговоры и подписывал бумаги… Но Ленин вовсе не был против договора в Брест-Литовске! Ленин принимал в его подписании самое активное участие.

Сограждане… Разумеется, вы можете и дальше праздновать мифический День Красной Армии, ныне стыдливо переименованный в День защитника Отечества… Воля ваша. Но автор сих строк не в силах этого сделать. Потому что поддельный шоколад и паленую водку я еще как-то перевариваю, но поддельных побед русского оружия вынести уже не в состоянии.

Братья и сестры. К вам обращаюсь я, друзья мои…

Красная Армия никого не останавливала. Она была слишком занята - драпала. Коммунисты придумали какие-то «Псковско-Нарвские бои 1918 года»: якобы «на Псков и Нарву герм. командованием была брошена значительная группа войск (до 15 дивизий) с целью захвата Петрограда и свержения Советской власти. Войска развалившейся (сама собой развалилась. - А.Б.) бывшей царской армии не оказывали сопротивления оккупантам».

В этой же статье полстраницы описывается, как гениальные Ленин и Сталин строили Красную Армию (о Троцком, разумеется, ни полслова), как революционный народ толпами сбегался под их руководство… И готово: «Авангарды герм. войск встретили сильное сопротивление псковских красногвардейцев и революционных солдат, отбросивших 23 февраля врага к Ю. и Ю.-З.».

Соотечественники… Сограждане… Вранье это все. От начала и до конца - вранье. Все описания разных частей, их движения, их численности - все вранье от начала до конца, выдумка на выдумке сидит и брехней погоняет.

В СССР ходили и другие объяснения этому удивительному празднику - 23 февраля. Братья Стругацкие дали таким слухам хорошее определение: «официальная легенда».

Неправда, никуда он не приезжал.

Еще легенда: в этот день подписан указ о создании Красной Армии…

Вранье, не было такого указа в этот день.

Все это - диссидентские легенды, и только.

23 февраля произошло только одно: пришло ответное письмо от немцев с условиями мира. Россия должна была отдать Польшу, Прибалтику и часть Белоруссии, союзнику Германии Турции отдать города Каре, Батум и Ардиган в Закавказье, вывести войска из Украины и Финляндии, заключить мир с Центральной Радой, немедленно начать демобилизацию армии, уплатить Германии 6 млрд марок контрибуции. В Германию возвращаются 2 миллиона немецких военнопленных. У Германии остается все оборудование, вооружение, амуниция, захваченные ею в ходе наступления.

И - «быстро, быстро!». Шнель! Принять - в срок 48 часов. Явиться в Брест-Литовск в трехдневный срок.

Если читатель согласен праздновать этот день в качестве Дня защитника Отечества - его дело.

Опять в ЦК бушуют страсти: подписывать или не подписывать? Долго кипят. «Теперь политика революционной фразы окончена», - заявил Ленин, пригрозив отставкой. 24 февраля ВЦИК большинством в 51 % голосов принял эти условия. 3 марта советская делегация подписывает Брест-Литовский договор, не читая.

Он отторгал от России 780 ООО кв. км территории с населением 56 млн (около 1/3 населения Российской империи) и около 4/5 добычи железа и угля.

6-8 марта проходит экстренный VII съезд партии. На нем происходят два важных события. Первое: РСДРП (б) официально переименовывают в Российскую Коммунистическую партию (большевиков) - РКП (б). Еще раз шлю воздушные лобызания тем, кто разводит большевиков и коммунистов.

Второе: VII экстренный съезд РКП (б) заслушал выступление Ленина. Задача пролетарского государства, говорил Ленин, вызвать Мировую революцию и уничтожить капитализм. А для этого необходимо сохранить пролетарское государство. Договор? А это просто бумажка! Буржуи придают ему значение, но мы-то, пролетарии, хорошо знаем: «Никогда в войне формальными соображениями связывать себя нельзя. Смешно не знать, что договор есть средство собирания сил».

Подчеркиваю: это говорит не Троцкий, а Ленин. Это он - за «похабный» мир.

Съезд абсолютным большинством голосов признает логику своего вождя и учителя. А к резолюции о мире сделано одно важное дополнение… Кажется, большевики очень решительно, с невероятной принципиальностью выступали за упразднение тайной дипломатии? Бывает же…

Потому что дополнение к резолюции съезда - сугубо тайное. Оно не подлежит огласке ни в печати, ни в частных разговорах, и делегаты съезда дают подписку о неразглашении тайны. Дополнение же вот такое:

«Центральному Комитету дается полномочие во всякий момент разорвать все мирные договоры с империалистическими и буржуазными государствами, а равно объявить им войну».