Танковые загадки великой отечественной войны. Разведка рф раскрыла секреты начала великой отечественной войны Иванов Николай Алексеевич

Летом 1943 года под Курском решалась судьба Второй мировой войны.

К июлю советское и немецкое командования завезли на относительно небольшой участок фронта сотни эшелонов боеприпасов и горючего. C каждой стороны изготовились к бою около 2 000 000 человек, тысячи танков, самолетов, десятки тысяч орудий. Прифронтовая земля покрылась сотнями гектаров минных полей. Утром 5 июля 1943 года мощная артиллерийская подготовка возвестила о начале невиданной по кровопролитию битвы.

За две недели боев противники обрушили друг на друга миллионы снарядов, бомб и мин. Земля смешалась с железом.

Отто Скорцени. Двойной агент

Отто Скорцени – одна из самых известных и самых загадочных фигур в истории Второй мировой войны. Офицер для особых поручений Адольфа Гитлера, главный диверсант Третьего рейха, человек, выкравший Муссолини, руководитель спецподразделения СС, который разрабатывал и руководил крупнейшими военно‑диверсионными операциями в Южном Иране, во Франции, Италии, Югославии и, конечно, в СССР. Его называли немецким террористом номер один.

Никто и подумать не мог, что этот человек со шрамами на лице – следами студенческих дуэлей на рапирах – работал на израильскую разведку «Моссад». Эти сенсационные факты представил его вербовщик Рафи Эйтан, бывший сотрудник израильской службы «Моссад»: «Я не удивился, когда в первые же полчаса разговора он согласился с нами сотрудничать».

Отто Скорцени. Русский след

Еще при жизни Отто Скорцени стал легендой. Его называли королем диверсии. Он известен как организатор крупных диверсионных операций и руководитель сил специального назначения гитлеровской Германии. Разумеется, Скорцени действовал не один. Но имена этих людей по сей день остаются тайной. Даже в своих мемуарах, написанных много позже, Скорцени упоминает лишь несколько своих близких друзей, естественно, немцев.

Лишь сегодня стало известно, что в германском спецназе существовали целые роты русских диверсантов. Многие годы все эти факты хранились под грифом «секретно». Недавно раскрытые архивы проливают свет на самые неприглядные тайны Великой Отечественной войны: среди отборных диверсантов Скорцени отважно и умело сражались бывшие советские граждане.

Мартин Борман. Лицо врага

Его видели в Италии и в Испании, в Парагвае и в Австралии. Его искали в Индонезии и Египте, в Африке и Антарктиде. Его встречали под разными именами, и разные прокуратуры выписывали ордера на его арест.

Его могилы есть в Италии, в Аргентине и даже на Лефортовском кладбище в Москве. Дата рождения – 1900 год – совпадает. Имя – Мартин Борман – соответствует.

Доказательства его самоубийства 2 мая 1945 года в Берлине кажутся бесспорными, но не менее бесспорно выглядит и его долгая послевоенная жизнь. Бормана называли тенью фюрера. При жизни он слыл жестким прагматиком, а после исчезновения превратился в неуловимое таинственное мистическое существо, в призрак, в мираж, в легенду.

Генрих Гиммлер: Судьба провокатора. Лицо врага

1939 год. Северо‑Запад Германии, Вестфалия. Тринадцать человек собрались в Баронском зале замке Вевельсбург. Они одинаково одеты. У каждого ритуальный кинжал. Каждый носит серебряное кольцо с печатью. Торжественно занимают они свои места за огромным дубовым столом, напоминающим круглый стол легендарного короля Артура.

Тринадцать занимают свои места и начинают медитировать под руководством Великого магистра. Магистром ордена, проводившего таинственные обряды в замке Вевельсбург, был не кто иной, как рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер – один из самых мрачных и загадочных персонажей нацистской Германии.

Шоу доктора Геббельса. Лицо врага

Москва, НКВД СССР, товарищу Берии. Докладная записка: «2 мая 1945 года в Берлине в нескольких метрах от запасной двери бомбоубежища на территории рейхсканцелярии были обнаружены обгоревшие трупы мужчины и женщины, причем мужчина низкого роста, ступня правой ноги в полусогнутом состоянии с обгоревшим ортопедическим ботинком, остатки мундира формы партии НСДАП и партийный значок. У обгоревшего трупа женщины обнаружены золотой портсигар, золотой партийный значок и золотая брошь. У изголовья обоих трупов лежали два пистолета системы «Вальтер». 3 мая в отдельной комнате бункера имперской канцелярии на спальных кроватях обнаружены были шесть детских трупов – пять девочек и один мальчик – с признаками отравления».

Танковые загадки Великой Отечественной войны

И поныне популярно заблуждение, согласно которому на начало Великой Отечественной войны немецкая армия имела существенное превосходство в численности имеющихся танков. Последние изыскания исследователей, а также ранее замалчиваемые и ставшие ныне известными свидетельства очевидцев это опровергают. Но обо всем по порядку.

Впервые повод для размышлений на танковую тему возник сразу же после начала весенней кампании 1942 года, когда несмотря на тяжелые потери было наконец-то достигнуто превосходство в танках. К числу наиболее драматичных событий Великой Отечественной войны относится Харьковская операция 1942 года. Из трех советских армий, оказавшихся в окружении, выйти удалось всего 20 тыс. солдат. Читателю, задумавшемуся над причинами такой трагедии, первой приходит мысль об опять-таки военно-техническом преимуществе противника. Однако факты говорят обратное. Начальник штаба сухопутных войск нацистской Германии Франц Гальдер так описал действия танков:

14 мая. Сильные атаки при поддержке большого числа танков; южнее Харькова действуют 3–5 танковых дивизий и 4–6 танковых бригад, восточнее города - 3 танковые бригады; уничтожено свыше 50 танков.

25 мая. Заслуживают внимания успехи наших войск в борьбе с танками противника». Как понимает читатель, речь идет о советских танках.

Начиная Харьковскую операцию, фронт располагал двумя танковыми корпусами против двух немецких танковых дивизий. Таким образом, мы имели почти тысячу танков, то есть в несколько раз больше, чем у противника. Однако уже через пять дней инициатива на Барвенковском выступе перешла к немцам. Меньше чем за неделю превосходство в танках невероятным образом испарилось: то ли не было его вовсе, то ли распорядиться им как следует не смогли… На просьбы Военного совета фронта о помощи Сталин среди прочего ответил: «Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого во всей стране». Итак, «сверху» причина танковых неудач виделась тогда в плохом управлении войсками.

8 июля 1942 года уже ранее упоминавшийся Ф. Гальдер записал следующее: «Из 600 вражеских танков подбито 289». В августе он отмечал, что «русские понесли большие потери в танках». 11 сентября, когда немецкий штаб подсчитывал наши утраты, Гальдер записал: «Противник потерял 600 танков» - и добавил, что в ремонт из их числа может быть отправлено не более трети. Но 20 сентября он вдруг отметил в своем военном дневнике: «В Сталинграде начинает постепенно чувствоваться усталость наступающих войск».

В тот же день Верховный Главнокомандующий Красной Армии Сталин вызвал в Ставку руководство только что выведенной в резерв танковой армии: командарма П. Романенко, члена Военного совета С. Мельникова (он и описал этот прием), а также начальника Главного бронетанкового управления Красной Армии Я. Федоренко. Непосредственной причиной «танкового приема» у Сталина мог быть провал попытки советского командования выиграть Сталинградскую битву в самом ее начале одним мощным танковым ударом (150 танков). Верховный Главнокомандующий обратил внимание на отмеченные в приказе по армии «недочеты в действиях танкистов»: недостаточную маневренность, слабое использование огневой мощи, малую эффективность огня. Подобные характеристики, по сути, означали провал.

И тут выяснилось, что Сталин, скорее всего, пригласил танкистов-практиков вместе с танковым управленцем потому, что получил данные о «живучести» немецких танков. Оказалось, что советские боевые машины выдерживают от 1 до 3 атак, в то время как немецкие - не менее 5, а то и 15! То есть в 5 раз больше! Несмотря на массированное применение, советские танковые силы таяли, не принося ожидаемого успеха.

Возникли абсолютно логичные вопросы: почему наши танки «живут» меньше? они что, уступают немецким по качеству? или причина в чем-то ином? Как тут не появиться подозрению, что ставка на новый средний танк Т-34 ошибочна? Но танковый командарм отверг эту гипотезу и высказал свое мнение: «У нас хуже подготовлены механики-водители». Объяснил и причину этого: «Они получают практику вождения от 5 до 10 моточасов, после чего идут в бой». А для того чтобы научиться водить танк, нужно было, по словам Федоренко, практиковаться не менее 25 часов! Это была смелая фраза, потому что на вопрос генералиссимуса: «Что же мешает лучше обучать механиков-водителей и расходовать больше моточасов на их подготовку?» - пришлось ответить, что в соответствии с приказом самого же Сталина запрещалось расходовать на обучение более 10 моточасов (а фактически и того не давали)! Нет, Верховный не отменил свой приказ, а… запретил его выполнять: вскоре поступил новый приказ, воспрещавший экономить моторесурсы в процессе боевой подготовки. Единоначалие в масштабах страны делало возможным как проведение в жизнь нелепых решений с трагическими последствиями, так и быстрое их аннулирование.

Следующий, 1943, год с его крупными танковыми баталиями, в том числе самым большим в истории танковым сражением под Прохоровой на Курской дуге, снова дал повод для размышлений на ту же тему. На Западе утверждают, что Красная Армия потеряла под Курском в несколько раз больше танков, чем вермахт.

Когда отгремела битва под Курском, другой танковый командарм - Павел Рыбалко задумался: «Хочу понять, почему мы потеряли так много танков. Только ли от огня противника или…» С. Мельников вспомнил разговор у Верховного о живучести танков: «Давай соберем конференцию механиков-водителей». Но те стали говорить не только о «своем»: разведка ведется слабо; управление не всегда четко организовано; экипаж нередко не знает поставленной задачи, в лучшем случае известны задачи корпуса, поэтому, если головная машина отрывается, остальные теряются и сильно отстают; не используются средства сигнализации; из-за заводских недоделок танки порой выходят из строя в самом начале атаки; механики-водители из пополнения делают серьезные ошибки из-за недостатка опыта; некоторые экипажи не умеют вести огонь с ходу. Командующий армией со всем отмеченным согласился и приказал устранить недостатки.

Так что причины танковых проблем были и «наверху» и «внизу». Устранялись они не за месяц и не за год. За техническую отсталость пришлось платить не только матчастью, но и жизнями танкистов. Не случайно в книге маршала Г. Жукова «Воспоминания и размышления» не приведены сопоставимые данные по танкам на момент нападения на Советский Союз. С советской стороны приводится лишь количество тяжелых и средних танков, со стороны противника - всех, да еще плюс самоходные артиллерийские установки. А вот секретное издание 1958 года «Операции советских Вооруженных Сил в Великую Отечественную войну 1941–1945 гг.» приводило точную цифру соотношения танковых сил в приграничье.

Соотношение немецких и советских танков на момент нападения Гитлера на Советский Союз составляло 1:4,9, то есть превосходство Советского Союза было очевидным. Из книги Г. Жукова узнаем, что среди прочих мы имели «значительное число легких советских танков устаревшей конструкции». Но ведь и у противника были легкие танки. Да и потом, под Прохоровкой в атаку на тяжелые «тигры» шли не только средние «тридцатьчетверки», но и легкие танки - летя на бешеной скорости и стреляя по гусеницам… Объяснить танковое преимущество неожиданностью первого удара нельзя, так как за три часа до нападения округа получили директиву на приведение войск в боевую готовность и рассредоточение. И если солдаты Брестской крепости на момент начала войны лежали в постелях, то это вина прежде всего командования!

В мемуарах Германа Гота, бывшего командующего одной из немецких танковых групп, можно прочитать, что именно контратаки танковых частей остановили продвижение немецких войск в Украине, сорвав план стремительного прорыва к Киеву. На момент нападения у противника было менее 4 тыс. танков и штурмовых орудий (последние все-таки не могли на равных бороться с танками). Это была большая сила, но еще большим был психологический эффект от немецких танковых атак. Маршал Жуков вспоминает разговор, произошедший 24 июня 1941 года с командующим одной из армий (весьма опытным генералом, получившим хорошую практику в боях на Халхин-Голе), доложившим, что его армию атакует до 2 тыс. танков, но ведь это половина всех боевых машин этого типа, которые имел противник на всем необъятном фронте!

Со временем советские танкисты также научились создавать «видимость». Автор немецкой доктрины танковой войны Гейнц Гудериан пишет в своих мемуарах, что 6 октября 1941 года против одной из дивизий его танковой армии «было брошено большое количество русских танков Т-34, причинивших значительные потери нашим танкам». Вследствие этого «намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить». Оценка потерь верна: одних лишь танков - 43! Видимость же «большого количества» была создана намеренно, дабы скрыть от противника очень уж внушительное несоответствие сил: с немецкой танковой дивизией воевала бригада, в которой был лишь один батальон «тридцатьчетверок». У противника танков было в 20 раз больше! Да и как было не поверить, если только группа лейтенанта Дмитрия Лавриненко в составе четырех Т-34 уничтожила, не понеся потерь, 15 вражеских танков, а также две противотанковые пушки и четыре мотоцикла в придачу. За месяц боев только боевая машина самого Лавриненко записала на свой счет 52 танка, несколько орудий, с десяток автомобилей, минометную батарею.

Так что по своим боевым качествам советские танки, такие как Т-34, не уступали немецким. Даже экипажи без большого боевого опыта были способны творить на них чудеса. Свидетельством служит тот факт, что, когда стрелковые части выбили из Перемышля немцев (в первый день войны!), 13 «тридцатьчетверок» сдерживали 50 немецких танков на подступах к городу, подбив при этом 14 из них. «Тридцатьчетверки» же отошли в полном составе. Английский танковый историк Дуглас Орджилл в своей книге о Т-34 отмечает: «Русское командование теперь (летом 1941 года) обнаружило, что обладание оружием является решающим фактором лишь тогда, когда обладатель знает, как им пользоваться… Т-34 в руках Ставки… был еще рапирой в руках новичка». Так что учиться нужно было не только рядовым танкистам, но и маршалам! Кстати, Д. Орджилл приводит в книге данные германского командования, причем не подвергая их сомнению: зато «агонизирующее лето» 1941 года Красная Армия потеряла 18 тыс. танков - именно столько, по-видимому, противостояло захватчикам 22 июня.

Неизвестно, как бы развернулись военные события, а с ними, возможно, и вся мировая история, если бы Михаил Кошкин и его КБ в Харькове не сделали Т-34 высокотехнологичным и высокоремонтопригодным. Немецкая разведка не смогла этого узнать, поэтому 4 июля Гитлер заявил: «Хорошо, что мы разгромили танковые… силы русских в самом начале. Русские никогда не смогут их больше восстановить».

Завели мы речь о танках отнюдь не для того, чтобы на кого-то повесить очередные ярлыки. Ведь прошлого не вернешь. Его не следует ни стыдиться, ни замалчивать. А вот извлечь урок - военный, управленческий, политический, экономический - необходимо. И состоит он в том, что все решает на войне не численное преимущество и даже не техническое само по себе, а уровень владения техникой.

Спецназ после окончания Великой Отечественной войны Большинство авторов, которые решили рассказать историю спецназа ГРУ, начинают свое повествование с пятидесятых годов прошлого века. Формально они правы. Ведь спецназ в нашей стране появился только 24 октября 1950 года,

Подразделения спецназа в годы Великой Отечественной войны 1-й добровольческий партизанский отряд Института физической культуры им. П.Ф. Лесгафта (1-й ДПО ИФК им. П.Ф. Лесгафта) разведотдела Северного фронта.Сформирован 29 июня 1941 года разведотделом штаба Ленинградского

Коллаборационизм во время Великой Отечественной войны Факты сотрудничества советских граждан с вермахтом во время Великой Отечественной войны известны довольно давно. Однако в советской историографии культивировался миф, согласно которому они в основном сводились к

Начальный период Великой Отечественной войны 22 июня ровно в 4 часа Киев бомбили, нам объявили, Что началася война… Целая группа заблуждений и мифов в истории Великой Отечественной войны связана с ее начальным периодом. Какая-то их часть была порождена в сознании масс

Сталин в первые дни Великой Отечественной войны «Сегодня в 4 часа утра без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов

Начало Великой Отечественной войны Драматическая ночь с 21 на 22 июня 1941 года описана в бесконечно огромном количестве мемуарных и художественных произведений. В подавляющем большинстве случаев их авторы придерживались тезиса о внезапном нападении Германии, которого

ТЕМА: НАЧАЛО ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1. ДИРЕКТИВА № 21 ВЕРХОВНОГО КОМАНДОВАНИЯ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ ГЕРМАНИИ (ОПЕРАЦИЯ «БАРБАРОССА») 18 декабря 1940 г.Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того,

После Великой Отечественной войны Но вскоре все изменилось. На заседании Главного военного совета летом 1946 г. его обвинили в преувеличении собственной роли в ходе войны. Ему приписывали незаконный вывоз из Германии значительного количества трофейного имущества. В

Глава 1. Обстановка накануне Великой Отечественной войны Вот уже несколько десятилетий многие историки высказывают предположение, что нападение Германии на СССР в июне 1941 г. не было таким уж неожиданным. Предполагается, что советское руководство обладало всей

Музей Великой Отечественной войны в Минске

Часть четвертая. СЕКРЕТЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ Хотим мы того или не хотим, но приходит время, и то, что было Великой Государственной Тайной, теряет свою исключительность и секретность в силу крутых поворотов в истории государства и становится общим достоянием -

Глава 4. В сражениях Великой Отечественной войны Германские войска перешли границу Советского Союза 22 июня 1941 года. Началась Великая Отечественная война. К этому моменту Красная армия имела на вооружении 34 легких бронепоезда, 13 тяжелых, 28 платформ с зенитным

СОВЕТСКИЙ «ОПЫТ» ПЛЕНА ДО ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ Обычно военнопленными называют лиц, принадлежащих к вооруженным силам и оказавшихся во власти неприятельской стороны. При этом статус военнопленных никогда не распространялся на наемников.В энциклопедии Ф.А.

В преддверии празднования Дня Победы в сети опять всплывает стандартный набор «мифов о войне». Ну, тех, где «Сталин хуже Гитлера», «СССР - и был инициатором войны», «завалили трупами» и прочие «миллионы изнасилованных немок», а также «побели в войне США, а Советский Союз только слегка поучаствовал» .

Мифы эти не меняются из года в год, и зная, что опять по просторам сети понесется эта информационная волна, стоит в очередной раз разоблачить самые популярные из них. Благо исторических исследований по этой теме множество, и нужно только донести эту информацию до самой широкой аудитории.

Нужно также помнить, что все эти разговоры про Вторую Мировую Войну, они только отчасти, о прошлом. Главным образом все эти мифы про наше настоящее и будущее. Подрывая наше славное прошлое, титанические усилия и жертвы советского народа в годы Великой Отечественной, русофобские пропагандисты попросту стараются показать, что Россия - это монстр. Была в прошлом, отсеется сейчас и будет такой в будущем. Ни на что не способная, кроме массовых убийств и мародерства, страна. Которая сама еще и Гитлера спровоцировала.

Поэтому, собственно, разоблачать эту мифологию необходимо каждый год по мере её возникновения в актуальной информационной повестке.

Итак, одной из популярных баек в либеральной, оппозиционной среде является миф о дружбе Сталина и Гитлера, и о том, что германское оружие «ковалось в СССР». По этому поводу в свое время выступал уже целый ряд историков. Например, относительно недавно, исследователь Второй Мировой Евгений Спицын в своем интервью в очередной раз рассказал о том, кто и как именно «ковал оружие Тысячелетнего Рейха».

А это в период «интербеллума», между Первой и Второй мировыми войнами, оказались экономические заинтересованные США и Британия с Францией и другими «европейскими демократиями». Которые, по факту, до самого конца 30-х куда больше боялись СССР, чем Германии и фашизма. Собственно, именно европейцы поддержали, например, отторжение территорий от Чехословакии. И вообще, поход Германии «на Восток».

Что же касается пакта Молотова-Риббентропа и активного негодования «прогрессивной общественности» по этому поводу, то Спицын поясняет: «Просто Сталин в один щелчок обыграл европейских геополитиков. Он фактически, подписав пакт за неделю до нападения Гитлера на Польшу, обрушил всю многоходовку и конструкцию, которая родилась в их головах за несколько лет до того. Они пришли просто в неописуемый ужас. Победители дипломатических баталий 18-го, 19-го, 20-го веков считали, что они любого обведут вокруг пальца. Не обвели!

План войны против Польши под кодовым названием «Вайс» Гитлер подписал в апреле 1939 года, то есть, за 4 месяца до подписания пакта Молотова-Риббентропа. Гитлер нападает на Польшу. Понятно, что на Польше он не остановится. Ему куда дальше идти? По замыслу стратегов в Париже и в Лондоне дальше Гитлер должен был двинуться на восток. Он сам писала про «жизненное пространство» на Востоке. И они уже в предвкушении сидели, они для этого и к власти его приводили. А что делает Гитлер?! Он подписал соглашение с СССР и двинул свои полчища на запад. И мы хорошо знаем, чем это закончилось для европейских стран.

Вот почему пакт вызывает жгучую ненависть у представителей нашей либеральной общественности. Сталин победил европейскую дипломатию и стратегию еще до начала войны».

Аналогичную информацию о том, как Запад «двигал» на Восток Гитлеровскую Германию, как провоцировал войну именно с СССР, приводил в 2016 году в своей статье историк Александр Чаусов: «Наступает 1925 год, в который проходит Локарнская конференция.

По большому счету именно она и определила продвижение уже Третьего Рейха, в первую очередь на Восток. Например, в том пункте, что Германия обязуется соблюдать территориальную целостность западноевропейских держав. Но о Восточной Европе все как-то забыли. Второй пункт - соглашения Локарно в весьма обтекаемой форме признавали право «консолидации всех немцев в едином суверенном государстве».

И, что особенно важно, теперь государством-агрессором считалось то, которое первым нападало именно на другое западноевропейское государство. В 1933-м к власти в Германии пришел Гитлер, и, собственно, первое, что он начал делать, - это воплощать Локарнские соглашения в жизнь так, как он это понимал.

Выглядело это примерно так: Рейх захватывал очередную территорию, нарушал очередной пункт Версальских договоренностей, проводил очередную милитаристскую инициативу, а потом заявлял, что «на этом интересы Германии полностью удовлетворены». И союзники-европейцы этому «верили». Ну, на Восток же идут люди, нас это не слишком трогает».

Иными словами, Запад вскармливал и пестовал фашистского монстра, а в войну с ним вступил только, когда оказалось, что этот монстр не намерен подчиняться Западу и действовать в его глобальных интересах.

Так или иначе, но СССР подвергся нападению Германии. И вона для нашей страны была очень тяжелой. Мы понесли миллионные потери - и всвязи с этим также имеется несколько «мифов». Во-первых, про «завалили трупами» и что вся РККА попала в плен к немцам. Поэтому победили Германию США и союзники. Кто воевал во время последних этапов Великой Отечественной и вошел в Берлин - в этом случае не очень понятно. Но там, где создаются пропагандистские мифы, логика, судя по всему, не важна.

В этом плане ответ снова дает историк Евгений Спицын: «Например, тех же пленных, которые были взяты в первые месяцы войны, говорили, что чуть ли не вся Рабоче-крестьянская Красная армия была взята в плен в первые месяцы войны - там 3-3,5 миллиона человек. Это ложь, которую и сейчас кое-кто постит. Серьезные историки специально занимались этим подсчетом - в первые недели войны в плен попало порядка 500-550 тысяч. Под Киевом тоже счет пленных шел на сотни тысяч, но не 650 тысяч, как говорят либеральные историки, порядка 430 тысяч. Это, конечно, много, но это не три миллиона человек».

При этом, исследователь подчеркивает, «самый главный итог приграничных сражений, Смоленского сражения, битвы за Киев и т.д. состоял в том, что план Барбаросса рухнул. Они выбили Гитлера из графика. Молниеносной войны не случилось, и Гитлер проиграл войну уже в 1941 году. Это было ясно всем. Вопрос стоял только во времени, когда Гитлеру окончательно будет сломлен хребет. Поэтому всем тем, кто воевал именно в 1941 году, надо отдать самый низкий и святой поклон за то, что они своими жизнями, по сути дела, предопределили нашу победу в мае 1945 года».

Но и это не всё. Те, кто «продирается» сквозь «завалы трупов» и «доблесть союзников», натыкаются на пресловутых немок. В количестве двух миллионов изнасилований. Эти цифры, как выяснилось еще в прошлом году, придумал Энтони Бивор, британский советолог, и логичным образом, лютейший русофоб. Два миллиона изнасилований он вывел из девяти (!!!) известных случаев насилия. Кстати, все виновные советские солдаты пошли под трибунал. Да, к сожалению, случались и такие плачевные вещи, но виновные несли неминуемое наказание, и случаев таких было исчезающе мало.

Параллельно с изнасилованиями, западная и наша либеральная общественность рассказывают совсем уж смехотворные вещи, про «воровство велосипедов». Якобы некий советский солдат пытался украсть у жительницы берлина велосипед и был запечатлён за этим занятием на камеру. Как стало известно еще в 2010, солдат велосипед покупал. Как минимум в поясняющей записи к данной фотографии написано именно так: «Russian Soldier Tries to Buy Bicycle from Woman in Berlin, 1945».

Ну и напоследок нас «угощают» фразой, которая приписывается то Жукову, то Ворошилову, то Сталину, то вообще Петру I или Апраксину, про «Солдат не жалеть, бабы еще нарожают» - которая явяется типичной пропагандистской поделкой без ссылок на первоисточники. Но тем не менее, она в ходу у нашей «либеральной общественности», которая показывает таким образом «всю бесчеловечность советского строя».

В общем-то, все это, конечно, грустно. И то, что в преддверии Дня Победы приходится писать не о выдающемся подвиге советского народа, а разоблачать пакости, которые льются на этот подвиг со всех сторон - грустная реальность сегодняшнего дня. Печально и то, что в США и Европе уже очень немногие знают канву тех исторических событий. Но там дело антироссийской пропаганды поставлено на поток.

Главное же, чтобы мы, в России, всё помнили правильно, и понимали, что живы мы благодаря огромной жертве именно наших предков.

А что до «мифов», то ветер истории развеет и их.

Тарасов Борис Федорович

Вспоминает Борис Федорович Тарасов, 97 лет, участник парада Победы на Красной площади в 1945 году, кавалер двух орденов Боевого Красного знамени, ордена «Отечественной войны» I степени, ордена «Отечественной войны» 2 степени, ордена «Красной Звезды», орденов союзных держав, награжден 39 медалями, в т.ч. «За боевые заслуги». Прослужил в армии 35 лет. Потом занимался общественной работой в ветеранских организациях. За проведение военно- патриотической работы среди школьников награжден знаком «Почетный Ветеран города Москвы».

«Я родился в селе Архангельское, Истринского района Московской области. После окончания школы поступил в Подольское военное училище, а в июне 1941 года меня перевели в Рижское военно-пехотное училище.

В мае 1942 года три тысячи выпускников училища направили на передовую под Воронеж. И там еще до начала боя мы столкнулись с изменой: на узловой станции Курбатово скопилось 13 эшелонов, и предатели стали сигнализировать немецкой авиации. На нас полетела целая армада самолетов. От эшелонов ничего не осталось, а из всех курсантов из-под обстрела вышли единицы.

Потом меня назначили командиром стрелковой роты, я участвовал в жесточайших боях Курской битвы, в том числе и в крупнейшем танковом сражении под Прохоровкой. Потом освобождал Белгород, Днепропетровск, Днепродзержинск, Павлоград, Кривой Рог, Кишинев, выгонял врага из Румынии, Венгрии, Австрии и Чехословакии. В 22 года получил звание капитана. Мне поручили командование усиленным стрелковым батальоном.

В конце 1944 года мы с тяжелыми боями захватили венгерский парламент, а в феврале 1945 года в числе первых ворвались в Королевский дворец в Будапеште. В апреле 1945 года мы взяли Вену. А за взятие дворца и здания парламента венгерское правительство наградило меня автомобилем «Опель», саблей, верховой лошадью и породистой собакой. Все это имущество я передал тыловым службам.

воспоминания записали сотрудники филиала Южное Медведково ТЦСО «Бабушкинский»

Панферова Клара Петровна

Когда началась Великая Отечественная война, Кларе было 2,5 года. Но детская память на всю жизнь запечатлела ужас концлагерей, потерю близких людей, зверства и нечеловеческую жестокость фашистов. Разве могла она тогда представить себе, что ей придется вынести и пережить! Ее детство закончилось в тот день, когда немецкие войска вошли в Псков, черные танки шли лавиной по улицам города, наводя ужас на жителей. Немецкие самолеты, как черные птицы, закрыли всю синь неба. Клара помнит, как от самолетов отделялись черные точки, нарастали, приближались и падали на крыши домов. Кругом земля дыбилась от разрывов. Начался долгий двухлетний период оккупации. Начался голод. Клара со своими маленькими сестрами ходила к столовой, где питались немецкие солдаты, и просили у них еду. Кто-то из солдат жалел голодных и худеньких детей, давал им остатки обеда в тарелках, а кто-то выплескивал суп им прямо в лицо.

Семья Шуваловой Клары считалась семьей коммунара. Отец, перед наступлением немцев, вывозил из города Псков партийные документы городского партийного архива. Что с ним стало, семья ничего не знала. Только спустя много лет, после окончания войны, Клара с сестрами узнали о судьбе отца. За городом Псков его с другими солдатами немцы взяли в плен, отправили в концлагерь Австрии. Однажды он сбежал из лагеря, попал в партизанский отряд, и там сражался до окончания войны. Но в 1945 году, после тщательной проверки сотрудниками НКВД попал в Гулаг на 25 лет. Вернулся больным инвалидом с ампутированной ногой. А у мамы осталось на руках четверо детей. Предатель выдал немецким властям сведения о семье и родных Шуваловых, их арестовали в 1943 году. Пятилетняя девочка помнит, как их всех, вместе с другими жителями, загнали в товарный вагон и повезли в Германию. Пищи и воды не давали, нужду справляли в вагоне. Позднее женщины выломали в полу доски. Стало легче дышать от притока свежего воздуха. Во время пути люди стали умирать. Мертвые лежали среди живых. Когда состав вагонов с пленными прибыл в город Брандербунг, немцы выкидывали мертвых людей в сторону. Здесь, на железнодорожной платформе, шел тщательный отбор. У умерших людей вырывали зубы с золотыми коронками. Остальных выстраивали в колонну и гнали в концлагерь. Название лагеря Клара не помнит, но за колючей проволокой в несколько рядов с пропущенным током были темные бараки. Грозно нависала огромная труба над бараком, из которой валил черный дым. Только позднее узнала она, что это крематорий. Каждый день работал этот комбинат смерти. Позднее там и сожгли ее больную маму. Остались сестренки одни. Тошнотворный запах кругом, да взрослые люди, похожие на скелеты за колючей проволокой. По распоряжению начальника лагеря дети содержались отдельно от взрослых. Дети спали на нарах, тесно прижавшись друг к другу. Матрасов, подушек и одеял не было, была постелена солома или сено. Ширина каждой ячейки около двух метров, а высота около 70 см. В каждой ячейки размещалось более 8 человек. В бараке были дети из Австрии, Белоруссии и Германии. Клара подружилась с немецкой девочкой, научилась неплохо говорить на немецком языке. Маленькие дети были никому не нужны. Она слонялась на территории лагеря, смотрела тоскливыми глазами за колючую проволоку, рвала зеленую траву, набивала ее под рубашку, штаны, приносила в барак. Дети с удовольствием ее ели. Животы у детей были необъятных размеров, они просто распухали от голода и болезней. Клара помнит, как девочек-подростков уводили немцы в медицинские бараки. Там детей ждала более страшная участь. Врачи ставили над детьми опыты. Во время опытов в раны детей помещали посторонние предметы-грязь, насекомые, стекло, щепки. На детях испытывали сильные транквилизаторы, определяли смертельные дозы препаратов. Девочки должны были рожать от собственных братьев. Немецкая охрана ежедневно в больших корзинах выносила из детских бараков окоченевшие трупики погибших мучительной смертью детей. Они сбрасывались в выгребные ямы, сжигались за оградой лагеря, и частично закапывались вблизи лагеря. Массовую беспрерывную смертность детей вызывали те эксперименты, для которых в роли лабораторных животных использовались маленькие мученики. Немецкие врачи-детоубийцы с докторскими дипломами больным детям делали инъекции, впрыскивали разнообразные жидкости, вводили в прямую кишку мочу, заставляли принимать вовнутрь разные средства… Конечно, все они потом были отправлены в газовые камеры или в крематорий. В бараке были надзирательницы, Эльза с белыми кудрявыми волосами и Марта в кожаном галифе. Особенно зверствовала Марта, издевалась, била по головам детей. Клара успевала залезть под нары, пряталась от немок. Особенно доставалось сестричкам: старшей было 12 лет, средней 8. Клара старшую сестренку называла мамой.

На Рождество в лагерь приехали представители организации Красный крест. Детям выдали по одному грецкому ореху, мандарину и яблоку. Весной 1945 года советские солдаты освободили лагерь. На всю жизнь Клара запомнила солдата, у которого она сидела на коленях, а тот кормил ее хлебом и сгущенным молоком. А затем началось возвращение домой. Колонну бывших узников вел русский солдат проводник. Шли по улицам Берлина мимо рейхстага. На земле были разброшены вещи немецких жителей, которые спасались бегством из города. Старшая сестра нашла вещи и надела на девочек. Кларе досталась бархатная курточка и туфельки. Очень понравилась девочке детская коляска с красивой куклой. Как только сестра не уговаривала не брать их, девочка все равно везла коляску впереди себя. Так и шли домой долгие недели.

Родной город Псков почти весь был разрушен. Дома были в руинах. Жить негде. Спустя некоторое время сестренкам дали жилье в деревне. Ежедневно им выдавали по 0,5 литра молока, масло и хлеб по карточкам. Хлеб был клейкий, как глина, невкусный, его невозможно было разрезать ножом. В пищу добавляли траву подорожник, лебеду, щавель, липовые листья.

Саваровская Светлана Сергеевна

Ответственный секретарь-оператор

Я, Саваровская Светлана Сергеевна (девичья фамилия Щемелева) родилась

Дедушка и отец работали на железной дороге. Мама, Новикова Екатерина Ермолаевна (1920 года рождения), с 16-ти лет работала инструктором в райкоме партии, позже окончила партийные курсы и доросла до должности второго секретаря райкома. Далее, с созданием Совнархозов, была переведена в город Омск в райком партии на руководящую должность. В связи с ликвидацией Совнархоза была там же переведена на должность начальника отдела по работе с населением по жалобам.

Бабушка не работала, т.к. в 1941 году помимо нашей семьи, в нашу комнату приехали две сестры мамы с детьми погодками: мне было годик, двоюродному брату - 6 месяцев, сестренке – 1,5 года. Вот в таких условиях мы прожили несколько лет. Но насколько помню, жили дружно. Две мои тети устроились на работу, а с нами занималась бабушка. И как она только управлялась, имея при этом и хозяйство (корову, кур, кабана и две овцы) просто сейчас не понимаю! Когда мы подросли, определили нас в детский садик. Деда до сих пор хорошо помню, он был атеистом, коммунистом. Дед был очень добрым, просыпался очень рано, а ложился ли он спать, просто не знаю, видимо, поэтому он так мало прожил всего 51 год. Сам заготавливал сено, сажал картофель.

Детский годы вспоминаю с упоением, детсад помню до сих пор, помню свою воспитательницу. Много читала она нам книжек, и мы как гусята ходили около неё (не могу припомнить, что бы кто-то не любил слушать её чтение книжек).

Школа у нас была двухэтажная, деревянная, было печное отопление, но не помню, чтобы мы замерзали. Была дисциплина, в школу приходили все в одинаковой форме (качество материала было у всех разное), но они были все с воротничками. Это как-то приучало к опрятности и чистоте, было установлено поочередное дежурство самих школьников, утром проверялась чистота рук, наличие белого воротничка и манжетов на рукавах у девочек, а у мальчиков обязательно наличие белого подворотничка. Были в школе кружки: танцев, гимнастики, театральный кружок, хоровое пение. Большое внимание уделялось физкультуре. Когда я была уже на пенсии, носила на урок физкультуры лыжи своему внуку, вот тогда-то особенно вспомнились послевоенные 1949 годы. Как же так, в этой школе умудрялись выделить специальный зал для ухоженных лыж, которые стояли по парам вдоль стен и всем их хватало. Нас приучали к порядку, прошел урок надо их обтереть и поставить в ячейку, где ты их взял. И это здорово!

Ещё вспоминается по-доброму, что с 8-го класса нас два раза в неделю водили на большой завод имени Баранова. Этот завод был эвакуирован в годы войны из Запорожья. Завод-гигант, обучали там нас работе на станках, и девочек и мальчиков. Ходили с большим удовольствием. Лекций по работе на них практически не было, но обучение самих станочников, т. е. практика, многому научила.

По окончанию десятилетки стал вопрос куда пойти. Так получилось, что с 1951 года мама одна воспитывала нас двоих. Родной брат Володя учился в третьем классе, и я понимала, что надо помогать. Пошла после школы на этот завод и меня взяли на работу контролером в лабораторию по проверке точных инструментов. Работа нравилась, была ответственная, проверяли калибры, скобы, штангель-циркули и много точных измерительных приборов на микроскопах. Ставили свое клеймо и «парафинели» (в жидком горячем парафине) на каждое изделие. Запах парафина до сего времени помню. Одновременно сразу поступила на этом же заводе на вечернее отделение авиационного техникума. Заканчивала его и диплом получала уже в Ленинграде. Очень нравилась работа, но время берёт своё. Через два года вышла замуж за выпускника Вильнюсского радиотехнического военного училища Саваровского Юрия Семеновича 1937 г. р. Знакомы мы были с ним давно: я училась ещё в школе, а он учился в военном училище Вильнюса.

Сам он из Омска и приезжал ежегодно на каникулы. Гарнизон, куда его направили служить после училища, в этот момент был перебазирован в поселок Токсово – пригород Ленинграда, куда я с ним и уехала. В 1961 году у нас родилась дочь Ирина. Прожили мы в Выборгском районе Ленинграда почти 11 лет. Я окончила Политехнический институт, а Юра Академию связи. Было удобно, как раз недалеко от нас. По окончании Академии в 1971 году муж был направлен в Москву, где мы и проживаем до настоящего времени.

По окончании службы в армии по состоянию здоровья в звании подполковника муж был демобилизован из армии. Говорят, если есть талант у человека, то он талантлив во всем. И это действительно так! Окончив школу, училище, академию только с прекрасными оценками, мой муж нашел себя в творчестве.

Юрий Семенович – член Союза писателей России. К сожалению, в апреле 2018 года он умер, оставив после себя незабываемые шедевры: картины, изданные 13 книг стихов.

В Ленинграде я работала на заводе в должности мастера цеха, участка. По приезде в Москву работала на Электрохимическом заводе старшим мастером участка, старшим инженером Всесоюзного промышленного объединения Министерства химического машиностроения. Награждена множеством почетных грамот и медалью «Ветеран труда».

Дочь Ирина Юрьевна 1961 году окончила Московский институт имени Плеханова. В настоящее время она пенсионерка. Есть внук Станислав Петрович 1985 года рождения и правнучка, которой 2 года и 8 месяцев.

Работаю в общественной организации ветеранов войны, труда, правоохранительных органов. Начала свою деятельность с члена актива первичной организации №1. В 2012 году была избрана на должность председателя первичной организации ПО №1, в связи со знанием работы на компьютере по просьбе председателя районного Совета ветеранов Вишневского Г.С. переведена ответственным секретарем-оператором в районный Совет ветеранов, где и работаю по сей день. Награждена грамотами от главы Управы района, председателя РСВ, председателя СВ СВАО, главы муниципалитета района Южное Медведково, председателя Московской городской Думы.

Гордасевич Галина Алексеевна

Председатель медицинской комиссии Совета ветеранов района Южное Медведково.

Когда началась война, я гостила у родственников отца на Украине в небольшом городе Шостка. Фронт быстро приближался. Начались тревоги днем и ночью. По сигналу тревоги надо было бежать прятаться в погреб. Вот уже горизонт окрашен в багровый цвет и слышен постоянный гул. Звучат близкие звонкие взрывы. Это взрывают предприятия, чтобы не достались врагу. А мы никак не можем эвакуироваться: нет никакого транспорта. Состояние тревоги передается от взрослых детям. Наконец, разрешено погрузиться на открытые товарные вагоны, доверху наполненные зерном.

Путь до Москвы был долгим и трудным: разбомбленные дорожные пути, обстрел немецкими летчиками, возвращающимися на бреющем полете на базу, паровозные искры, прожигающие дырочки на одежде, отсутствие укрытия от пронизывающего ветра и дождя, проблемы с водой и питанием.

Когда стало понятно, что наши вагоны уже несколько дней гоняют по кольцевой железной дороге вокруг Москвы, покидаем наше временное жилье, с трудом пробираемся в Москву находим отца, который мобилизован на подготовку к эвакуации оборонного завода. Он отправляет нас догонять маму с младшими сестрами и братом, которые согласно распоряжению городского руководства, были уже отправлены в эвакуацию.

Встреча с мамой состоялась в деревне Верхние Кичи республики Башкирии. Взрослых привлекали к работе в колхозе. Я вместе с другими детьми собирала колосья. Школы на русском языке поблизости не было.

Поздней осенью 1942 г. переехали к отцу, который находился в городе Кирове, куда эвакуирован был завод. В заводском поселке была школа. Приняли меня, сразу во второй класс.

Занятия проходили в одноэтажном деревянном здании, похожем на барак, видимо недавно построенном, так как не было вокруг никакой растительности, даже забора и просто благоустроенного двора. Помню рыжую глину, налипавшую на обувь и делавшую ее тяжелой. Зимой топили плохо. Было холодно, а может знобко от голода. Так как эвакуированные все прибывали, город перестал справляться со снабжением по карточкам, начался голод. Есть хотелось все время. Летом было легче. Вместе с другими ребятами можно было пойти на старое кладбище, где найти какие-нибудь съедобные растения. Кислицу, хвощ, молодые еловые побеги, просто поживать хвоинки или липовых листочков. Можно летом было набрать кружку лекарственной ромашки, отнести в госпиталь, за что получить порцию серой каши, подслащенной сахаром. Мама с другими женщинами ездила в ближайшую деревню менять вещи на что-нибудь съедобное.

Основной едой был начищенный овес, который надо было долго варить, чтобы поучилось и первое и второе. Если везло, в меню включали «тошнотики», блюдо похожее на котлеты, которое делали из мерзлой картошки.

На уроках часто сидели в верхней одежде, так как топили плохо. Учебников не хватало. Занимались по очереди или группами. Тетради сшивали из газет или писали перьями, чернила носили в чернильницах-непроливашках.

В 1944 году вместе с родителями вернулись в Москву. В Москве было не так голодно. Продуктовые карточки давали регулярно. Жили в заводском бараке до 1956 года, так как нашу довоенную жилплощадь, несмотря на бронь, заняли другие люди.

Московская школа мне очень понравилась. Это было типовое здание, из серого кирпича. В четыре этажа с широкими окнами. Просторно и светло. Классы убирали сами, дежуря по графику. Учителя относились к нам по-доброму. Преподаватель, ведущий первый урок, всегда начинал с рассказа о фронтовых новостях, они уже были радостные. Армия победно продвигалась на запад. На большой карте в кабинете истории все больше было красных флажков, которыми отмечали освобожденные города. На первой большой перемене в класс приносили сладкий чай и булочку. Учебников тоже не хватало, и по-прежнему по одной книге занималось несколько человек, но мы не ссорились, помогали друг другу, более успешные ученики помогали отстающим. На партах стояли такие же непроливашки, но писали уже в настоящих тетрадях. В классе было по 40 чел. занимались в три смены.

На занятия надо было ходить в форме, в нашей школе она была синего цвета. К темно-синему платью полагался черный фартук и темные ленты, по праздникам белый фартук и белые ленты. Даже в гости в мужскую школу на совместные вечера нужно было идти в этой праздничной форме.

В школе была пионерская и комсомольская организации. Прием в них проходил торжественно и празднично. Через эти организации проводилась внеклассная воспитательная работа. Комсомольцы работали отрядными пионервожатыми, организовывали игры на переменках с малышами. Старшеклассникам полагалось на перемене ходить парами по кругу. За таким порядком следили дежурные учителя.

Я была активной пионеркой и активной комсомолкой. Очень популярны были самодеятельные театры. Мне почему-то доставались мужские роли.

Самим любимым развлечением была поездка большой дворовой компанией на салют в честь освобождения города в центр на Манежную площадь, где устанавливали огромные прожектора, а где-то совсем рядом стреляла пушка, гильзы от которой собирали на память. В перерывах между залпами лучи прожекторов пронизывали небо, то поднимаясь вертикально, то кружась, то скрещиваясь, высвечивая государственный флаг и портреты В.И. Ленина и И.В. Сталина. Праздничная толпа кричала «Ура!», пели песни, было весело и радостно в шумной толпе.

И вот наступил самый радостный день – День Победы. Вместе со всеми я тоже радовалась этому всенародному празднику. Было праздничное мероприятие в школе, пели любимые военные песни, читали стихи о подвигах наших солдат.

В 1948 году после окончания семи классов, получив по тем временам неполное среднее образование, я поступила в Московское педагогическое училище, так как надо было скорее получать профессию и помогать родителям поднимать младших детей.

Трудовую деятельность начала на 3 курсе, выезжая работать в летние пионерские лагеря пионервожатой.

В 1952 году после окончания педучилища была направлена по распределению на работу старшей пионервожатой в мужскую школу №438 Сталинского района Москвы.

Отработав по распределению три года, перешла на работу по профессии учитель начальных классов в школу № 447 и продолжала учиться на вечернем отделении МЗПИ. С сентября 1957 года после окончания института работала в средней школе учителем русского языка и литературы. До сентября 1966 года в школе №440 Первомайского района. По болезни с сентября 1966 года переведена на работу методиста в Первомайский РОНО.

В связи с переменой места жительства переводом была оформлена в школу №234 Кировского района, теперь это район Северное Медведково.

Я любила свою работу. Стремилась использовать новейшие формы и методы, добиваясь от каждого ученика знания программного материала. Одновременно как классный руководитель много внимания уделяла общему развитию своих учеников, организовывала посещения музеев, театров, выставок, походы по местам боевой славы, по памятным местам Подмосковья. Была инициатором разных школьных начинаний. Так, во дворе школы №440 Первомайского района до сих пор стоит обелиск в память учеников, погибших в боях за родину, который был установлен по моему предложению и активному участию.

Моя профессиональная деятельность неоднократно отмечалась грамотами органами народного образования различного уровня. В апреле 1984 года была награждена медалью «Ветеран труда». В июле 1985 года было присвоено звание «Отличник народного просвещения РСФСР». В 1997 году получила медаль 850-летия Москвы.

Одновременно с преподаванием активно участвовала в общественной работе. С 1948 по 1959 годы состояла в рядах ВЛКСМ, была бессменным секретарем комсомольской школьной организации, с сентября 1960 года до роспуска партии была членом КПСС.

В сентябре 1991года я поступила на работу воспитателем в школу-интернат для слепых детей, где проработала до августа 2006 года.

Общий трудовой стаж 53 года.

С августа 2006 года включилась в работу Совета ветеранов. Первые полгода была в активе первичной организации №3, потом была приглашена в районный Совет на должность председателя социальной бытовой комиссии. В настоящее время возглавляю медицинскую комиссию. С июня 2012 года имею памятный знак «Почетный ветеран Москвы».

Дубнов Виталий Иванович

Председатель

Совета ветеранов района Южное Медведково

Я, Дубнов Виталий Иванович, родился 5 октября 1940 года в городе Лесозаводске Приморского края. После победы СССР над Японией и освобождения Южного Сахалина переехал в составе семьи на Сахалин, куда направили отца начальником строительства сухого дока для ремонта кораблей в г.Невельск.

В городе Невельск окончил среднюю школу и в 1958 году поступил в Томский Государственный Университет на Физический факультет.

После окончания университета в 1964 году был направлен на работу инженером на предприятие оборонной промышленности Москвы. В 1992 году был назначен Главным инженером на одном из предприятий научного производственного объединения «Энергия» в г. Москве.

В период работы в оборонной промышленности удостоен государственных и правительственных наград: Указом Президиума Верховного Совета СССР награжден медалью «За трудовое отличие», Приказом министра присвоено звание «Лучший руководитель испытаний министерства».

В 1994 году окончил курсы при Правительстве Российской Федерации по приватизации предприятий. Участвовал в работе федеральных фондов приватизации в качестве управляющего акциями ОАО «ЦНИИС».

В период работы с 2010 по 2015 годы работал в должности Генерального директора одного из предприятий корпорации «Трансстрой». С 1 июля 2015 года вышел на пенсию. Ветеран труда.

В настоящее время служу в общественной организации, Районном Совете ветеранов, являюсь Председателем первичной организации №2 Совета ветеранов района Южное Медведково.

Семейное положение: женат, жена Лариса Петровна Лаппо и две дочери – Валерия и Юлия. Лариса Петровна – филолог, учитель истории, окончила Томский Государственный Университет, историко-филологический факультет. Валерия (старшая дочь) – провизор, окончила 1-й Московский Медицинский институт. Юлия (младшая дочь) – экономист, окончила Академию народного хозяйства им. Плеханова. Сын дочери Валерии Савелий – мой внук, учится в Московской Высшей школе экономики.

Мои воспоминания о детских годах, проведенных на Сахалине после войны. Советская Армия в короткий срок освободила Южный Сахалин от японской армейской группировки, и гражданское население японцев не успело эвакуироваться в Японию. Японцы составляли основную рабочую силу на строительстве сухого дока. Руководили строительством русские специалисты. Надо сказать, что японцы очень трудолюбивые и очень вежливые в общении, в том числе и с русскими детьми. Быт японцев был очень прост, когда наступало время отлива и береговое дно океана обнажалось на сотни метров, японские женщины брали большие плетеные корзины и шли по мелководью далеко от берега. Они собирали в корзины мелкую рыбу, небольших крабов, моллюсков, осьминогов и морские водоросли. Это составляло пищу японцев после приготовления в маленьких печурках типа наших буржуек. Рис, который предварительно оплачивался, развозили мешками по домам на телегах. Магазинов в городе не было. Русские семьи получали продукты по карточкам из запасов Ленд-лиза. Жили японцы в маленьких домиках (фанзах), построенных из легких материалов, входные двери в фанзах были раздвижные решётчатые и оклеены промасленной бумагой. Русские дети протыкали пальцем эти двери, за что получали нагоняй от своих родителей. Отапливались фанзы от буржуек, при этом, труба дымохода располагалась по периметру внутри фанзы и, только потом выходила наверх. Город Невельск (в прошлом Хонто) небольшой город на Южном Сахалине. В городе была одна средняя школа, в которой русские дети учились вместе с японскими детьми на русском языке. В то время было обязательное семилетнее образование, и в старших классах учились те, кто хотел поступить в институт. Со мной с первого класса и по десятый учился мой друг японец Чиба Норико, который поступил в Горный институт во Владивостоке и впоследствии работал начальником крупной угольной шахты на Сахалине. Вспоминается трудное послевоенное детство. Как тоже рыбачили в море, сами мастерили себе самокаты, в какие игры играли. Как первые ботинки купили, когда пошел в первый класс. До школы шел босиком, и ботинки одел только перед школой. Занимались спортом. И серьезно учились, старались. Посещали различные кружки в Домах пионеров. Но очень хотели и стремились учиться. А как одевались, смешно вспоминать. Портфелей не было, мать сшила сумку из рогожки через плечо. Есть, что вспомнить, и детям это интересно слушать. Много вопросов задают, когда выступаю перед учащимися школы.

К 70-летию Победы в Великой Отечественной войне, управой района планируется установка памятного камня защитникам Родины – жителям деревень, сел и города Бабушкина (территория современного Северо-Восточного административного округа) ушедшим на фронт в годы войны 1941-1945 гг.

Нам требуются воспоминания очевидцев данных событий, названия деревень, сёл, ФИО людей ушедших на фронт (можно с биографией и фото).

Предложения принимаются по электронной почте [email protected] с указанием контактной информации.

Антошин Александр Иванович

Воспоминания члена общественной организации бывших

малолетних узников фашизма концлагерей

Александр Иванович родился 23 февраля 1939 г. в г.Фокино (бывший поселок Цементный) Дятьковского района Брянской области. Изгнан в концлагерь Алитус (Литва) в 1942 г. «У мамы – нас было четверо детей, - вспоминает Александр Иванович, все
впоследствии вернулись домой. Страшное было время, - продолжает рассказ Александр Иванович,- многое стерлось из памяти, помню колючую проволоку, нас голых толпами загоняют под душ, полицейские на лошадях с плетками, очередь за бурдой, куда-то забирают детей еврейской национальности и громкий рев родителей, некоторые из которых позже сошли с ума. Красная армия нас освобождает, поселили нас в дом к одинокому литовцу и снова попадаем в капкан».

«Одна из страшных картин: Случилось это вечером, - продолжает свой рассказ Александр Иванович, - за окном послышалась стрельба. Мама тут же спрятала нас в земляной подпол. Спустя какое-то время стало жарко, горел дом, мы горим, выбираемся в дом. Тетя Шура (мы вместе находились в концлагере) выбивает оконную раму и выбрасывает нас детей на снег. Поднимаем головы, перед нами в зелено-черной форме стоит отряд. На наших глазах расстреляли хозяина дома. Разгул этих молодчиков со стрельбой мы слышали каждый вечер, позже узнали, что это были «лесные братья» - бандеровцы.

Вернулись в родной г.Фокино в 1945 г., дома были сожжены, жить было негде. Нашли вырытый погреб, в нем и жили, пока не вернулся в войны брат мамы, он помог построить небольшой домик с печкой-буржуйкой. Отец с фронта не вернулся.

В 1975 г., Александр Иванович закончил Московский государственный заочный педагогический институт, работал в средней школе № 2 г.Фокино преподавателем черчения и изобразительного искусства. На пенсию ушел в 1998 г.

БЕЛЬЦОВА (Брок) ГАЛИНА ПАВЛОВНА

Родилась в 1925 г. Когда началась Великая Отечественная война, Галине было 16 лет. Она училась в 10 классе московской школы. У всех комсомольцев того времени, было одно желание – попасть на фронт. Но в военкоматах отсылали домой, обещая, когда будет необходимость, вызвать повесткой.

Лишь в 1942 г. Галине Павловне удалось поступить в Московское Краснознаменное военно-авиационное училище связи. Вскоре в училище начался набор курсантов, желающих учиться на стрелков-бомбардиров. Семерых курсантов, в том числе и Галину, прошедших все комиссии, отправили в г.Йошкар – Олу в запасный авиационный полк. Учили элементарным правилам
самолетовождения и обращению с оружием. К полетам привыкали не сразу, многие чувствовали себя в воздухе неважно. Когда дошла очередь до прыжков, то большого желания прыгать у курсантов не было. Но слов инструктора: «Кто не прыгнет, тот на фронт не попадет» оказалось достаточно, чтобы все отпрыгали в один день.

Огромное впечатление произвел женский экипаж, прибывший за девушками с фронта. «С каким восхищением и завистью смотрели мы на летчиц-фронтовиков, на их смелые лица и боевые ордена, - вспоминает Галина Павловна, - так хотелось скорее попасть туда!»

И вот 6 апреля 1944 г., Галина с группой других девушек – летчиц прибыли на фронт, под Ельню. Встретили их тепло и радушно. Но на боевой вылет пустили не сразу. Сначала изучали район боевых действий, сдавали зачеты, выполняли учебные полеты. Очень быстро сдружились со своими новыми боевыми товарищами.

23 июня 1944 г., Галина получила свое первое боевое задание – уничтожить скопление живой силы и техники противника в районе Риги. То, что на карте обозначается линией фронта, с воздуха оказалось широкой полосой черных шапок разрывов зенитных снарядов. Это отвлекло внимание, летчицы совсем не видели земли и сбрасывали бомбы, ориентируясь на ведущий экипаж. Задание было выполнено.

Так началась боевая жизнь Галины Павловны, в бой водили закаленные в боях и обстрелянные летчицы. После нескольких вылетов стали чувствовать себя более уверенными, стали больше замечать, происходящее в воздухе, и на земле. Прошло немного времени, и молодые экипажи показали примеры мужества и храбрости.

«Однажды мы летели на бомбардировку артиллерии и танков противника у Иецава в районе Бауска (Прибалтика), - вспоминает Галина Павловна. Как только перешли линию фронта, мой летчик Тоня Спицына показала мне приборы:

Сдает правый мотор, совсем не тянет.

Мы начали отставать от строя. До цели оставалось еще несколько минут. Наша группа уже далеко впереди. Приняли решение идти самостоятельно. Отбомбились, сфотографировали результаты удара и назад, домой. Группы уже не видно, истребители прикрытия ушли с ней. И вдруг вижу: справа в атаку на нас идет «фоккевульф». Я начала стрелять, дала несколько очередей. А тут еще один «фоккер», но уже справа спереди. Он шел прямо на нас, но в самый последний момент не выдержал, отвернул. Никакого страха, только злость, что не можешь расстрелять стервятника, - он был в мертвой зоне, не обстреливаемой ни одной из огневых точек нашего самолета. Еще одна атака – снизу сзади. Там огонь вела стрелок Рая Радкевич. И вдруг рядом красные звезды! Наши истребители поспешили к нам на выручку. Ох, как вовремя! Проводив нас за линию фронта, они ушли, помахав на прощание крыльями».

Летчики из соседних «братских» полков очень хорошо относились к советским летчикам, сначала даже не верили, что на Пе-2 летают девушки, а потом даже восхищались. «Девочки, не робейте! Прикроем» - часто было слышно в воздухе на ломанном русском языке… А когда в небе друзья, не так страшен даже атакующий вражеский истребитель.

Последний день войны. Ночью сообщили, что война кончилась. Новость ошеломляющая! Так давно ждали, а узнав, не поверили. Слезы на глазах, поздравления, смех, поцелуи, объятия.

После войны Галина Павловна вернулась домой. Московский комитет партии направил Галину на работу в органы государственной безопасности. В 1960 г., закончила заочно исторический факультет Московского государственного университета, работала преподавателем истории в средней школе в городе Камышин, на Волге. Закончила аспирантуру, защитила кандидатскую диссертацию, работала доцентом в МГСУ.

БЕЛЯЕВА (девичестве Глебова) НАТАЛИЯ МИХАЙЛОВНА

Наталия Михайловна родилась 17 марта 1930 г. в г.Ленинграде, в клинике им. Отто, которая до сих пор находится на Васильевском Острове, около Ростральных колонн.Мама Наталии была врачом педиатром, заведовала детской клиникой № 10 Октябрьского района. Отец работал научным сотрудником во Всесоюзном институте защиты растений, под руководством академика Вавилова защитил диссертацию. которые сражались между собой. Один подбитый в виде факела падал на землю, другой победоносно улетел в сторону. Такой страшной картиной предстала война для детских глаз Наталии.

Постепенно жизнь налаживалась, открылись школы. На большой перемене школьникам разносили по куску хлеба. Немецкий язык учить не хотели, бастовали против этого урока, обижали учительницу немецкого языка. Школы перешли на раздельное обучение: мальчики учились отдельно от девочек. Позже ввели форму, черные сатиновые фартучки на каждый день, белые одевали на праздник.

Наталия Михайловна росла болезненным ребенком, поэтому в 1 и 2 классах проходила обучение дома, занималась музыкой, учила немецкий язык. В 1939 г., умерла мама, девочку воспитывали отец и дед, который тоже был врачом. Дед работал в Военно-медицинской академии отоларингологом у известного академика В.И.Воячека.

Летом 1941 г., вместе с отцом, Наталия отправилась в экспедицию в Белоруссию. Когда они услышали объявление о начале войны, бросили чемоданы и побежали к железнодорожному вокзалу. В поезде с трудом хватило места в последнем вагоне, который успел уйти из Бреста. Состав был переполнен, люди стояли в тамбурах. Отец показал свой мобилизационный вкладыш в военном билете и, указав на меня - сироту, умолял впустить в вагон.

В Бобруйске загудели тревожно гудки паровоза, состав остановился и всех высадили из вагонов. В небе появились два самолета,

Отца Наталии забрали в первые дни войны на фронт, осталась девочка на попечении деда и домработницы. Отец служил на Ленинградском фронте, защищал блокадный Ленинград. Был ранен и контужен, но продолжал оставаться в строю до полного снятия блокады. В 1944 г., его перевели в Севастополь.

В середине сентября 1941 г., перестали работать школы, снижались граммы хлеба, печное отопление стало невозможным, топили мебелью и книгами. За водой ходили на Неву 1 раз в 2 или больше недель с санками и ведром.

Война не щадила людей, из оставшихся соседей, а до войны в 8-ми комнатах коммунальной квартиры жило 36 человек, в живых осталось 4 человека. В январе 1942 г., в госпитале умер дед Наталии, последние 3 месяца он жил на работе, транспорт не ходил, а сил идти пешком домой не было.

В конце осени и особенно зимой 1941-1942 гг. Наталия с домработницей Надей, девушкой 18-19 лет от роду, все время лежали на одной кровати, стараясь согреть друг друга. Надя 1 раз в 2-3 дня ходила отоварить карточки, приносила хлебушек, который потом резала на кусочки, подсушивала и девочки, лежа в кровати, его сосали, чтобы продлить процесс еды.

Весной 1942 г., хлеб стали прибавлять с 110 г – 150 – 180 г, стало теплее на улице, появилась надежда на жизнь. В конце 1942 г., получив приглашение из Дворца пионеров, Наталия стала членом агитбригады. С педагогом и еще 2-мя мальчиками 10 и 12 лет, они ходили по госпиталям устраивали концерты, для тяжелобольных пели, декламировали прямо в палатах. Особенно пользовалась большим успехом песня, в которой был следующий припев: «Любимая, далекая, дочурка синеокая, нежно мишку укрой, вот окончиться бой, твой отец вернется домой. На коротких походных привалах, и в суровых бессонных ночах, ты всегда предо мною вставала с этим плюшевым мишкой в руках». Солдаты целовали детей и смахивали слёзы с глаз. Заканчивали свои выступления ребята на кухне, где их угощали чем-нибудь.Первый салют по поводу снятия блокады встречали на льду реки Невы, с осипшими голосами. Потом орали «Ура!» на Мариинской площади, а в 1945 г. радовались по случаю Победы.

Н
аталия Михайловна вспоминает колонну жалких немцев, которую вели по центру Ленинграда. В душе было смятение - гордость победителей сменилось состраданием к этим пленным, но все же людям.

В 1948 г., после окончания школы, Наталия Михайловна поступила в 1-й медицинский институт им. И.П. Павлова, который в 1954 г. успешно окончила, выбрав специальность инфекциониста. После окончания клинической ординатуры, защитила кандидатскую диссертацию. Работала старшим научным сотрудником в ВНИИ гриппа, с 1973 г. ассистентом, доцентом в Ленинградском ГИДУВЕ.

В 1980 г., по семейным обстоятельствам переехала в Москву. Защитила докторскую диссертацию, стала профессором, а с 2004 г., зав. кафедрой в РМАПО.

За годы работы побывала в очагах гриппа, дифтерии, брюшного тифа, сальмонеллёза, холеры, ВИ Z -инфекции в Колмыкии.

Постоянно читает лекции врачам, ведет консультацию тяжелых диагностических больных, ездит в командировки.

Около 20 лет Наталия Михайловна была главным ученым секретарем Всесоюзного, а затем Российского научного общества инфекционистов, руководителем аспирантов.

В настоящее время продолжает заведовать кафедрой инфекционных болезней РМАПО, доктор медицинских наук, профессор.

Наталия Михайловна является членом 3-х ученых советов по защите диссертаций, членом правления Научного общества инфекционистов, «Заслуженных врачей России», редакционного совета специализированных журналов.

Сын Наталии Михайловны тоже врач, выросли уже внук и внучка, подрастает правнучка. Внучка тоже врач, в 5 поколении!

Наталия Михайловна награждена знаком «Житель блокадного Ленинграда», медалями «За оборону Ленинграда», «За Победу в Великой Отечественной войне», «Ветеран труда», «Заслуженный врач Российской Федерации», «80 лет ВЛКСМ», другими многочисленными юбилейными медалями. Имеет почетный серебряный орден «Общественное признание».

Любит свою семью, работу, Россию! Верит свято в нее!

БАРАНОВИЧ (Симоненко) НАТАЛЬЯ ДМИТРИЕВНА

Участник Великой Отечественной войны.

В 1930 г., ее семья переезжает в г. Харьков, так как отца переводят туда работать. Здесь Наталья Дмитриевна окончила школу и поступила в институт. После института она по распределению попадает в районный поселок Б.Колодец Херсонской области Там
онаработает учителем средней школы.

Когда началась война, г. Харьков попадает в оккупацию немецких войск, на Северском Донце идут бои. Школу закрывают и разворачивают в ее здании военно-полевой госпиталь. 3 учительницы, и Наталья Дмитриевна в их числе, добровольно вызываются работать в нем. Вскоре советские войска вынуждены отступать. Госпиталь расформировывают, часть его сотрудников направляют в тыл. Теперь в школе дислоцировалась воинская часть - 312 батальон авиационного обслуживания, 16 РАО, 8 ВА, - и Наталья Дмитриевна с двумя коллегами по школе стали военнослужащими. В этом батальоне она проработала до конца войны и прошла длинный путь до Берлина, где и встретила Победу!

Наталья Дмитриевна награждена орденом «Отечественной войны», медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», Жукова, Чешской республики, знаком «Фронтовик 1941-1945 гг.», 8-ю юбилейными наградами, медалями и памятными знаками, в том числе «65 лет победы в Сталинградской битве».

После войны ее и мужа-военнослужащего направили в г. Черновцы. Там она окончила Черновицкий университет и стала преподавать в школе. После демобилизации супруга семья переехала в Москву, на родину мужа. Сначала Наталья Дмитриевна работала учителем в школе, затем редактором в НИИ резиновой промышленности - вместе с мужем она проработала там 20 лет. Ей неоднократно вручали грамоты и благодарности, награждили медалью «За доблестный труд».

После выхода на пенсию Наталья Дмитриевна решила не сидеть дома: уже через год она устроилась работать заведующей детского сада № 1928 Кировского района (ныне р-н Северное Медведково),

В мирное время она работала с таким же рвением и энтузиазмом, как и во время войны. За свой непростой труд она часто получала награды, ее детский сад считался лучшим в районе, а все коллеги и родители с теплотой вспоминают их дружный коллектив.

Владимир Антонович, ее супруг, тяжело болел. Он скончался в 1964 г., и Наталье Дмитриевне пришлось в одиночку ставить на ноги дочь – студентку. Было непросто, но сейчас мама гордится дочкой: она стала доктором наук и профессором, заведующей кафедрой и автором учебников.

Наталья Дмитриевна всегда старается честно жить и работать, помогать людям по мере сил, поддерживать хорошую физическую и психологическую форму. Она жадно интересуется всем, что происходит в нашей стране и в мире. Несмотря на то, что в обоих глазах искусственные хрусталики, она много читает и смотрит фильмы. Наталья Дмитриевна по-настоящему любит людей и помогает им и словом, и делом.

Наталья Дмитриевна Баранович в верхнем ряду первая слева.

В этом году Наталье Дмитриевне исполняется 95 лет!

ПОЗДРАВЛЯЕМ!!!

БАРСУКОВ ВЛАДИМИР ЕГОРОВИЧ

Владимир Егорович родился 15 июня 1941 г., в г. Жиздра Калужской области. Когда фашисты оккупировали Калужскую область и город Жиздра все жители на себе ощутили, что такое фашизм: человеконенавистничество, презрение к другим народам, культ грубой силы, унижение человеческой личности.

В августе 1943 г., всю семью Барсуковых: маленького Вову, его сестру и маму немцы насильственно вывезли в Литву в концлагерь «Алитус».

Совсем ребенком он прошел «лагерь смерти», который навсегда остался в эго памяти.

Вспоминать те годы, не содрогаясь от ужаса и боли нельзя. Сначала их разместили в бараке, где не было ничего. «Мы лежали на цементном полу. Мама укладывала детей себе на грудь, и защищала от леденящего холода цемента, - вспоминает Владимир Егорович. - Пленных использовали на любых работах: погрузка, уборка территории. Кормили брюквой и водой, где плавали непонятно чьи кусочки мяса. К лагерю иногда пробирались местные жители и бросали нам еду. Мы ползли за едой, а немцы в это время в нас стреляли», - продолжает рассказ Владимир Егорович. Во всех концлагерях были голод и побои. Каждый день фашисты увозили десятки людей, которые потом уже не возвращались. Немецкие лагеря были нацелены на физическое и моральное уничтожение человека. Особенно страдали дети.

В сентябре 1944 г., фашисты начали вывозить узников в Германию. На границе с Польшей, грузовые вагоны, в которых перевозили людей, освободила группа партизан. Дорога домой была долгой и тяжелой, почти два месяца голодные и полураздетые добирались до дома, а когда прибыли в г. Жизру, увидели сожженный город. Стояли только печные трубы, не было ни одного дома. Но все равно была радость, что оказались на Родине. «В сердце жила надежда, что скоро вернется отец с фронта и жизнь наладится, - вспоминает Владимир Егорович, - но получили похоронку. Отец погиб 15 марта 1945 г. в бою на подступах к г. Шуцендорф».

Жили в землянке, через 4 года, мама Владимира получила ссуду на постройку дома.

С 1947 по 1958 г., учился в школе, затем работал на Людиновском тепловозостротельном заводе токарем. С 1964 по 1967 г. участвовал в геологоразведочной экспедиции в г. Воркуте, куда уехал за компанию с товарищем.

В 1968 г., закончил Московский институт радиоэлектроники и автоматики. Работал в академии медицинских наук старшим инженером по мед. оборудованию. В 1995 г., вышел на заслуженный отдых начальником конструкторского бюро.

Владимир Егорович любит играть с друзьями в шахматы и домино.

ВАЛУЙКИН ГЛЕБ БОРИСОВИЧ

В 1941 г., фашистские войска подошли к городу Ленинграду, и началась блокада города. Все жители оказались на оккупированной территории. Обстрелы шли днем и ночью, снаряды попадали в дома, от возгорания одного дома, сгорали целые улицы. Вот так в одночасье семья Валуйкиных осталась без крыши над головой. Семья перебралась жить в дом бабушки.

Основная забота родителей стала борьба с голодом. Мама уходила за город на поля, чтобы собрать неубранные овощи. Весной 1942 г., множество семей, в том числе и семью Валуйкиных, погрузили в железнодорожные вагоны и отправили в Германию. В районе города Шауляй (Литва) семьи рассортировали по хуторам. В одном из которых, в доме помещика работали родители Глеба Борисовича в качестве разнорабочих. Они выполняли разную работу на приусадебном участке и во дворе, ранним утром они уходили на работу и возвращались обессиленные, мокрые, голодные и холодные поздно вечером, за это получали крышу над головой и питание.

В 1944 г., войска Красной армии освободили пленных, и семья вернулась домой в г.Красное Село.

ДЕЙЧМАН ЛЕВ ПЕТРОВИЧ

Воспоминания участника Великой Отечественной войны

В 1932 г., поступил учиться в школу, а в 1940 г., в Московское ПТУ № 1 железнодорожного транспорта, в годы войны студенты в стенах училища изготавливают снаряды, которые затем оправляют на фронт. В 1943 г. постановлением Правительства СССР Л.П. Дейчман призван на военную службу. Сначала новобранцы проходили подготовку для отправки на фронт, а в 1944 г., принимал участие в боевых действиях на 1–ом Прибалтийском фронте, 3-ом Белорусском на двух Дальневосточных фронтах в составе сначала 14-ой отдельной истребительно-противотанковой артиллерийской бригады, затем 534 и 536 истребительно-противотанкового артиллерийского полка. За участие в боевых действиях 14 отдельная И.П.А.Б. удостоена орденов Суворова и Кутузова, полки орденами Кутузова, и личный состав был представлен к правительственным наградам. Лев Петрович служил подносчиком снарядов в артиллерийской батарее орудий.

Л.П. Дейчман награжден орденом «Отечественной войны II степени», медалями «За отвагу», «За взятие Кенинсберга», «За победу на Германией», «За победу над Японией» и др.

В 1948 г., демобилизован из армии. Окончил Московский пищевой техникум по специальности техник – механик. Около 50 лет проработал на промышленных предприятиях и транспорте города Москвы. Был награжден трудовыми медалями.

Лев Петрович и сейчас в строю, занимался общественной деятельностью, выступал перед молодежью и школьниками с рассказами о мужестве наших солдат, о том, какой ценой досталась Победа.

Несмотря на преклонный возраст, активно принимает участие в спортивных соревнованиях не только района, но и округа. Имеет более 20 спортивных наград и благодарственных писем. Любит ходить на лыжах, участник ежегодных соревнований «Лыжня Москвы» и «Лыжня России».

В 2014 г., в составе Московской делегации выезжал за рубеж.

В настоящее время является председателем Совета ветеранов 2-ой гвардейской армии, в 2014 г., удостоен звания Почетный ветеран города Москвы.

Сотрудники управы, администрации МО, УСЗН района Южное Медведково от всей души поздравляют Вас с юбилеем!

Желаем крепкого здоровья, спортивных побед, внимания, заботы и уважения со стороны родных и друзей!

ДУБРОВИН БОРИС САВВОВИЧ

Участник Великой Отечественной войны.

Бабушка по линии матери из крестьянской семьи из деревни под городом Левишевичи. Мама окончила медицинский институт, работала врачом в Лефортовской больнице. Отец роддом с Украины из г. Умань, работал типографским рабочим, а потом комиссаром 1-й конной Армии, в последующем инженером на заводе ЦГАМ, был начальником одного из крупных цехов.

«Учится начал с 6 лет, учился я посредственно, ни читать, ни писать не любил, воспринимал все на слух»,- вспоминает Борис Саввович.

В 1936 г., отца арестовали как врага народа, он погиб в тюрьме, потом «воронок» приехал за мамой, ее арестовали, потому что не донесла на врага народа. Девятилетнего Бориса и его трехлетнюю сестру забрала к себе бабушка. Все вещи продали или обменяли на еду, и все равно жили впроголодь.

В лагере г.Минусинска не стало врача, начальник лагеря назначил им мать Бориса. 6 лет она просидела в тюрьме, и вышла оттуда инвалидом. Мама работала врачом и осталась на поселении в Остяко-Вагульском округе. Будучи сама не здоровой, выезжала на вызов к больным на лыжах. Ее любили.

Когда началась война, Борис Саввович пошел работать на оборонный завод токарем, делал снаряды для противотанковых орудий, работал по 12 часов. У Бориса была бронь, но в 1944 г., он отправился на фронт добровольцем. Попал в пехоту в стрелковый полк, из которого его направили в авиацию. Сначала был мотористом, потом попросился в воздушные стрелки. Стал воздушным стрелком – четвертым членом экипажа после летчика, штурмана и радиста. Стрелок должен лежать, распластавшись по дну самолета, и охранять хвостовую часть машины. Воздушные стрелки гибли чаще остальных членов экипажа. И в первый же день пришлось столкнуться с приметами.

В казарме сказали: «Выбирай, куда сложить вещи». Я смотрю все густо уложено вещмешками, а посредине есть пустое место. Я положил туда свой вещмешок и отправился на задание. Когда Борис Саввович вернулся, встретили его странно: «Ты что вернулся? А мы уже и не ждали». Оказалось, была примета, если новый стрелок положил свой вещмешок на место убитого, он обречен.

Так я остался без шинели. Оказалось ее обменяли на польскую водку, - вспоминает Борис Саввович, - а мне, чтобы не расстраивался, налили стакан.

Воевал на 1-м Белорусском фронте, освобождал Белоруссию, Польшу, Варшаву, Германию. Закончил войну в Фалькенберге в звании рядового. Чем весьма гордится, в общей сложности прослужил в армии 7 лет.

После войны Борис Саввович поступил и успешно окончил Литературный институт им. Горького. Как истинный патриот, преданный своей Отчизне, поэт Борис Дубровин не смог жить спокойной творческой жизнью. 30 лет тесной дружбы с пограничниками дали возможность поэту побывать на всех участках границы (кроме норвежской). Во время афганской войны Борис Саввович вместе с артистами выступал под обстрелом. А под песню на его стихи «Путь домой» наши войска выходили из Афганистана. Он член Союза писателей, лауреат многих международных конкурсов и литературных премий, телевизионного конкурса Песня года «Из XX в XXI век», всероссийского конкурса «Победа-2005», лауреат медали им. С.П.Королева. Автор 41 книги – 33 поэтических сборников и 8 книг прозы. 62 стихотворения вошли «Антологию мировой поэзии». Около 500 его стихотворений стали песнями, которые исполняли и исполняют М. Кристалинская, И.Кобзон, А.Герман, В.Толкунова, Э.Пьеха, Л. Долина, А.Барыкин и мн. другие. Его стихи переведены и изданы в Югославии, Польше, Германии.

Борис Саввович по праву гордится своими медалями: орденом Отечественной войны II степени, медалями «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», польскими медалями.

ЕВСЕЕВА ФАИНА АНАТОЛЬЕВНА

Родилась 27 января 1937 г., в г. Ленинграде. Когда началась война, Фаине исполнилось 4,5 года, а сестренке 2 года.

Отца забрали на фронт, и он в звании ст. лейтенанта, всю блокаду, почти 900 дней защищал Пулковские высоты. Семья Фаины Анатольевны жила в ближнем пригороде, в г. Урицке, возле Финского залива.

Не прошло и месяца после начала войны, как немецкие войска оказались в Урицке. Жителей загнали в подвалы с детьми. А затем немцы выгнали всех из подвалов, не дав взять ни вещей, ни денег, ни еды, ни документов. Выстроили всех в колону на шоссе, идущем вдоль Финского залива и с собаками погнали к Ленинграду. 15 км народ бежал бегом. Мама несла на руках младшую сестру Фаины Анатольевны, а Фаина, держась за руку бабушки, бежала сама. Когда подошли к Ленинграду, повезло тем, кто бежал первым, в их числе оказались и родственники Фаины Анатольевны. Они успели пройти через загранпост, остальных отсекли огнем. Семье удалось сбежать, в Ленинграде они нашли родственников и временно поселились у них в комнате 16 кв.м – 10 человек. Прожили 7 месяцев в голодном аду, под вечной бомбежкой. Зима в 1941 г., была холодная, стрелка термометра опускалась к отметке – 38 0 С. В комнате стояла печка-буржуйка, дрова быстро закончились, и топить ее пришлось, сначала мебелью, затем книгами, тряпками. За хлебом ходила мама, хлеб отпускали строго по карточкам, она же, после уборки капусты на полях, собирала промерзшие капустные листья на окраине Ленинграда. Воду черпали из р. Невы. Однажды она увидела ком муки, плывший по воде, класть его было некуда, не раздумывая, она сняла с себя юбку, и принесла домой. Счастливая шла по городу в одних штанах. В какой-то момент зарезали кошку, из ее мяса целый месяц варили бульон. На бульон шли кожаные ремни, из клестера делали холодец. Каждый месяц умирали от голода люди. Из 10 родственников Фаины Анатольевны, в живых осталось трое: она сама, ее сестра и мама. Спас их отец, он помог жене с детьми эвакуироваться через Ладожскую Дорогу жизни на Урал в Челябинск. Ладожскую дорогу тоже бомбили и днем, и ночью. Перед машиной, на которой ехала Фаина с мамой и сестрой, в машину с людьми попала бомба, и она ушла под лед.

Дальше путь на Урал лежал по железной дороге. Людей погрузили в поезд, вагоны которого были приспособлены для перевозки скотины, на полу лежала солома, посреди вагона – буржуйка, которую топили военные. Никто по вагону не ходил, народ лежал полумертвый. По пути следования поезда, на остановках выгружали умерших, а детям давали по блюдечку теплой жидкой пшенной каши. В Челябинске Фаину разлучили с мамой. Ее положили во взрослую больницу, дочек в детскую. В детской больнице девочки заразились дифтерией, через три месяца Фаину с сестрой выписали. Жили они у тети Марии, маминой сестры. Работала она посудомойкой в заводской столовой и имела возможность приносить вечером горсть пригоревшей еды, этого было мало, поэтому днем девочки старались добыть себе еду самостоятельно. Дом, в котором они проживали, располагался недалеко от железной дороги, рядом с заводом, на который возили белую глину. Выпавшую из вагонов глину, девочки собирали и ели целыми днями. Она казалась им сладкой, вкусной, масляной. Маму выписали еще через 3 месяца из больницы, она устроилась на завод, получала паек, жить стало сытнее.

Чтобы вернуться в Ленинград, необходим был вызов. Чтобы узнать, жив ли отец, маме пришлось поехать в Ленинград. Сдав дочек в детский дом, она отправилась на Родину. Страшная картина открылась ее взору, в Урицке не осталось ни одного дома, возвращаться было некуда. Она отправилась в Ленинград к сестре отца. Какова же была радость, когда там она встретила своего мужа, который после войны остановился у сестры пожить. Вместе родители вернулись в Урицк, нашли полуразрушенный подвал и стали его благоустраивать: отец разбирал завалы, скручивал колючую проволоку, ему помогли разминировать территорию возле дома. Мама забрала дочек из Челябинска, семья воссоединилась. Отцу из Эстонии в Урицк удалось переправить корову, которую он случайно увидел в лесу, доить ее мог только он. Животное вместе с людьми жило в подвале. Днем девочки рвали лебеду и крапиву для себя и для коровы.

В 1946 г., Фаина пошла в школу, учиться ходили пешком, ежедневно за 3 км до ст. Лигово. Писали на газете между строк, желание к учебе было большое, хотелось узнать как можно больше, а главное выучить немецкий язык. Окончив 7 классов, Фаина поступила в Ленинградский машиностроительный техникум при Кировском заводе. Работала конструктором на тормозном заводе им. Когановича. Вышла замуж, переехала с мужем в Москву. Воспитывала дочь, внучку, теперь уже и правнучку. Фаина Анатольевна выстрадала свой, блокадный характер, который помогает жить и оставаться оптимистом долгие годы.

ЗЕНКОВ ВАСИЛИЙ СЕМЕНОВИЧ

Участник Великой Отечественной войны. Участник Курской битвы. Старший сержант.

Окончив 7 классов, Василий Семенович поступил в педагогическое училище. 22 июня 1941 г., началась Великая Отечественная война. Германия напала на Советский Союз, мирное время закончилось, отца Василия забрали в армию, где в одном из боев он погиб, защищая Родину.

Василий Семенович был вынужден бросить учебу и поступить на работу в типографию, сначала учеником печатника. Его
определили к опытному высококвалифицированный наставнику, учеба шла на рабочем месте с выполнением нормы. Уже через 1,5 месяца Василий работал самостоятельно. Мать воспитывала 3 детей, зарабатывал на содержание всей семьи Василий.

В декабре 1942 г., Василий Семенович был призван в ряды Красной Армии. Подготовка шла днем и ночью, занятия продолжались по 10-12 часов. На фронте был снайпером, автоматчиком-пулеметчиком.

В сентябре 1943 г., при расширении плацдарма на правом берегу Днепра, во время перестрелки, был ранен разрывной пулей. Лечился в госпитале г. Лукоянов Горьковской обл. (ныне Нижегородская обл.). После лечения продолжил службу в армии и был направлен в школу, обучаться вождению на мотоцикле, а после учебы попал в Механизированный корпус – мотоциклистом. На своем тернистом многотрудном пути многое видел и испытал: горечь отступления и радость победы.

День Победы Василий Семенович с радостью встретил в Германии в районе «Оберкунцедорф».

Прослужив в армии 7,5 лет, демобилизовали на гражданку, вернулся работать печатником. Вскоре был направлен на учебу в МИПТ на вечернее отделение, а получив диплом, работал начальником типографии, главным инженером типографии МХП, откуда в 1988 г. ушел на заслуженный отдых.

Принимал активное участие в работе Совета ветеранов района Южное Медведково.

Василий Семенович награжден орденами «Отечественной войны» I и II степени, «Красной Звезды», медалью «За Победу над Германией», юбилейными медалями.

Иванов Николай Алексеевич

Воспоминания члена общественной организации

бывших малолетних узников фашизма концлагерей

Николай Алексеевич родился в 1932 г., в деревне Орлово (ранее пос. Свобода) Межетчинского сельского совета, Износковского района, Калужской области.

В январе – феврале 1942 г., деревню захватили немцы, выгнав сельчан из домов, в них обосновались немецкие солдаты, а жители вынуждены были жить в землянках.

Наступил момент, когда немцы выгнали всех из землянок, выстроили в колонну и погнали людей на Запад. «В Вязьме нас соединили с другими беженцами и погнали в Смоленск, - с болью в сердце вспоминает Николай Алексеевич, - в Смоленске собралось много людей, через несколько дней, людей стали сортировать, одних отправляли в Германию, других в Белоруссию. Нашу семью: мать, отца и четверых детей, погнали в город Могилев. Поселили на окраине города в разваленный барак. Жить пришлось недолго, снова куда-то повезли. В этот раз в деревню Сапежинка, что находилась недалеко от города Быхово (Белоруссия). Весь световой день взрослые работали на полях, занимались сельскохозяйственными работами, обрабатывали овощи, немцы любили выращивать капусту «Кольраби».

Все военное время были вынуждены прожить в трудах на благо немецких солдат, за малейшую провинность били».

Весной 1944 г., советские войска освободили пленных. Отец Николай Алексеевич умер, мать с детьми вернулась на Родину. Жить было негде, деревня была разрушена. Поселились в уцелевшем доме. Позже стали возвращаться односельчане, сообща отстраивали дома и налаживали быт. Осенью начала работать школа, Николай пошел во 2 класс.

С 1952 по 1955 гг, служил в армии, в городе Вологде, в радиолокационных войсках ПВО, затем служил в милиции. А позже работал в торговле, откуда в 1992 г., у и ушел на пенсию.

У Николая Алексеевича в жизни сложилось все хорошо: родились 2 дочери, сейчас уже растет внук и правнук, но ужасы военного времени нет-нет, да и вспоминаются.

КРЫЛОВА НИНА ПАВЛОВНА (в девичестве Васильева)

Воспоминания малолетней жительницы блокадного Ленинграда.

Родилась 23 августа 1935 г., в г.Ленинграде ул. Некрасова, дом 58 кв. 12. Родители Нины Васильевны – Павел Федорович и Мария Андреевна работали в оперном театре «Народный дом». Отец погиб под Ленинградом, мать умерла в блокаду. Волею судьбы маленькая Нина оказалась в детском доме № 40. До весны 1942 г., детский дом находился в Ленинграде.

Когда открылась «дорога жизни», по документам 7 апреля 1942 г., детский дом, в котором находилась Нина Васильевна, был вывезен в Краснодарский край. Из-за болезней, Нина пошла учиться школу поздно. «Через какое время пришли немцы, это время плохо помню. – рассказывает Нина Павловна, - но в память врезалась такая картина: Новый год. Стоит украшенная большая елка, а вместо пятиконечной звезды на самой макушке – фашистский знак. Еще один

случай вспоминается, - продолжает свой рассказ Нина Павловна,- Нас прятали в каких-то ямах, если бы немцы нашли – не пощадили бы».

После войны Нина Павловна очень надеялась, что папа ее жив, каждый день ждала. В разные организации посылала запросы, но когда получила страшную весть, надежды рухнули, и Нина Павловна сильно заболела.

После окончания школы поступила в художественное училище, а позже по распределению уехала в Ярославль, где и познакомилась со своим будущим мужем, курсантом Московского военного училища. В 1958 г., Нина Павловна вышла замуж и переехала в Москву по месту службы мужа. У них родились двое детей, теперь уже и двое внуков.

КОСЬЯНЕНКО (Меинова) ХАТИЧЕ СЕРВЕРОВНА

Воспоминания члена общественной организации бывших малолетних узников фашизма концлагерей

Город Симферополь, в котором жила мама Хатиче, в 1942 г., был оккупирован немцами. В городе проводились ежедневные облавы, немцы ходили по домам и насильно забирали молодых людей для отправки в Германию.

В апреле 1943 г., после очередной немецкой облавы, маму Хатиче, как и многих других девушек погрузили в железнодорожный вагон и отправили в неизвестном направлении, а через два месяца мама поняла, что беременная. Её охватило отчаяние, от горя она заливалась слёзами.

Маму Хатиче определили в немецкую семью для работы по дому, а когда узнали о её беременности, палками выгнали на улицу.

В числе других пленных девушек маму Хатиче поселили в барак, в темное помещение без окон. Там уже жили украинки, белоруски, полячки, чешки, итальянки. Немецкие солдаты гоняли девушек на работу в поле, на завод, фабрику. В разное время года они занимались: посадкой, прополкой и уборкой овощей в поле, ходили на фабрику ткать ткани, а на заводе делали жестяные банки. За малейшую провинность сажали в карцер, оставляя на несколько дней без еды и воды.

Условия жизни людей были на грани выживания: из одежды - лохмотья ветоши, из обуви деревянные колодки.

В таких тяжелейших условиях женщины вынашивали и сохраняли жизни своим детям.

В 1945 г., американские войска - союзники освобождали города Европы от немецких захватчиков, немцы отступали, и чтобы не оставлять свидетелей, немецким правительством было принято решение топить все бараки, в которых жили пленные женщины с детьми. Огромные шланги с сильным напором воды быстро наполняли бараки. Женщины, стараясь спасти своих детей, держали их на вытянутых руках. В барак, где находились Хатиче с мамой, вода поднялась почти до потолка и вдруг остановилась. Чуть позже американские солдаты помогли всем выбраться. Кто мог идти, шел сам, многих обессиленных, выносили военные на руках. Радость за спасенную жизнь переполняла женщин, они благодарили обнимая и целуя солдат, крепко прижимая своих детей к себе. И громко, громко плакали.

Перед отправкой на Родину освобожденных женщин долго держали в Венгрии. Антисанитария, грязь, жара, насекомые все способствовало рассаде болезней. Люди умирали без еды, воды и медицинского обслуживания. Хатиче тоже была на грани смерти.

Но жажда жить и вернуться на родину была выше смерти. Сложно было тогда предсказать, какие мучения выпадут по возвращению на Родину. Приказом правительства вернуться люди могли только туда, откуда были угнаны. Многочисленные допросы и унижения, которым была подвержена мама Хатиче со стороны структур государственной безопасности, не сломили ее твердый характер. Долго у них не было жилья, маму не брали на работу, рассматривался вопрос об отправке Хатиче с мамой в лагерь, в
Оренбургскую область.

Отец Хатиче воевал в рядах Советской армии, в 1944 г., его и родителей депортировали из России и связь между супругами Меиновыми прервалась. И только в 1946 г., от отца Хатиче приходит письмо с приглашением в Узбекистан, с радостью мама принимает решение, и они с дочкой уезжают к отцу и мужу. Там Хатиче окончила педагогический ВУЗ, работала учителем младших классов, вышла замуж, в ее семье родилось 3 детей, и не заметила, как вышла на заслуженный отдых.

В 1997 г., семья переехала в Россию, а в 2000 г., в Москву.

Хатиче Серверовна любит вязать для настроения. И украшать подъезд, чтобы создать настроение своим соседям.

МАНТУЛЕНКО (Юдина) МАРИЯ ФИЛИППОВНА

Воспоминания члена общественной организации бывших малолетних узников фашизма концлагерей Мария Филипповна родилась 22 мая 1932 г., в деревне Меховая Хвастовического района Калужской области.

В январе 1942 г., немцы вошли в деревню Меховая, и погнали жителей в Брянск, в лагерь. «Километров 25 шли пешком, - вспоминает Мария Филипповна, - немцы подгоняли пленных кнутами. Затем через Белоруссию ехали на поезде. Привезли нас в лагерь Штутгард, затем в Штетин, позже находились в Гамбургском лагере. Жили в общих бараках, все вперемежку: дети, мужчины, женщины. Кормили баландой (сладко-соленой брюквенной похлебкой, по составу похожей на муку) и гречневой шелухой. Детям в сутки давали по 100 гр хлеба, взрослым по 200 гр. Люди от голода падали без сознания. Однажды упала в обморок и мама Марии Филипповны.

От вшей мазали керосином. В сентябре 1943 г., семью Юдиных забрал к себе в работники бавар Шмагров. У каждого члена семьи были свои обязанности по дому: дед работал в саду, отец в конюшне, мать в огороде, брат в телятнике, бабушка управлялась по дому, она убиралась и готовила еду.

В немецком поселке, у других хозяев жили и бельгийские, и французские, и итальянские пленные.

26 апреля 1945 г., семьи русских пленных освободили советские войска. «Вернувшись, домой, - продолжает рассказ Мария Филипповна, - увидели сожженные дома, все деревни в округе были сожжены до тла. Холодный декабрь 1945 г., прожили в шалаше, позже выкопали землянку, в 1947 г., построили домик.

Чтобы заработать немного денег, в 1948-1949 гг., Мария Филипповна ездила на торфяные разработки в Ярославскую область. В Москву приехала в декабре 1949 г. Работала на стройке. В 1950 г., Мария Филипповна перешла работать в Метрострой, подземной откатчицей, жила в общежитии. В 1963 г., получила квартиру в Медведково, где до сих пор и живет.

МУХИНА ВАЛЕНТИНА АЛЕКСАНДРОВНА

Воспоминания малолетней жительницы блокадного Ленинграда

Родилась 8 июня 1935 г., в г.Ленинграде. Мама работала на Балтийском заводе, папа был моряком. Когда Вале было 1 год, отец утонул.

22 июня 1941 г., воскресенье, теплое, солнечное утро. И настроение у людей такое же радостное и солнечное. Они идут гулять по городу, в парки. Собираются на танцы, в музеи. В кинотеатрах идут фильмы «Свинарка и пастух», «Веселые ребята», «А если завтра война…». А война наступит не завтра, она уже была сегодня, Великая Отечественная война.

Гитлеру были ненавистны имя города на Неве, славные традиции и патриотизм его жителей. Он решил стереть город с лица земли. Предложено блокировать город и путем обстрела из артиллерии всех калибров, беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей. Блокада началась 8 сентября 1941 г.

Шестилетняя Валечка помнит бомбежки и днем, и ночью, как было страшно выходить на улицу. То, что пережила и выстрадала эта девочка, невозможно вспоминать без боли и праведного гнева.

Валина мама, как и многие другие рабочие по 12-14 часов не выходили из промерзших цехов. Девиз Ленинградских рабочих «Все для фронта! Все для Победы!»

Валя жила у тети, маминой сестры. Жить стало очень тяжело: не было электричества, тепла, дров, поскольку было печное
отопление. Топили печурку, на обогрев уходило всё, что горело: книги, мебель. Не было питьевой воды. Дети вынуждены были ходить за ней на реку Неву, к саночкам привязывали кастрюли, фляги, черпали воду из ледяных прорубей.

Но самое страшное - голод. Кушать было нечего. «До войны мамам была большой модницей – это нас и выручало, - вспоминает Валентина Александровна, - с началом войны многие ее вещи мы поменяли на еду. Соседка снабжала нас дурандой – это было вкусно, а из столярного клея варили студень».

Бабушка Вали ходила на табачную фабрику, и приносила оттуда гильзы от папирос, которые тоже обменивались на еду. Чтобы заполнить пустые желудки, заглушить ни с чем не сравнимые страдания от голода, жители прибегали к различным способам изыскания пищи. Ловили грачей, яростно охотились за уцелевшей кошкой или собакой, из домашней аптечки выбирали все, что можно употребить в пищу: касторку, вазелин, глицерин. Деньги были у людей, но они ничего не стоили. Ничто не имело цены: ни драгоценности, ни антиквариат. Только хлеб. В булочные, где по карточкам выдавались дневные нормы хлеба, стояли огромные очереди. Валя помнит блокадный хлеб – черный, липкий. Когда его отрезали на кусочки. Он лип к лезвию ножа. Валя счищала эту липкую массу и ела.

Кто-то мародерствовал по квартирам, кто-то умудрялся воровать у полумертвой старушки хлебный талон. Но большинство ленинградцев честно работали и умирали на улицах и рабочих местах, давая выжить другим. В 1942 г., в возрасте 31 года, умирает Валина мама. Она вернулась с работы и зачерпнув из ведра ледяной воды, вдоволь напилась. Организм был ослабленным, она заболела воспалением легких, да так и не поправилась. На саночках ее отвезли на Смоленское кладбище и похоронили. Так Валя стала сиротой. ДА и сама Валя, тетина семья были настолько слабы, что с трудом передвигались. В 1942 г., жителей стали эвакуировать. В августе тетину семью и Валю отправили в Алтайский край. Поезд, в котором они ехали, разбомбили, вещи сгорели, сами они чудом остались живы.

Возвращение в родной город произошло в конце 1944 г. Город резко отличался от города 1941 г. По улицам уже ходил общественный транспорт, не видно было снежных сугробов и мусора. Работали предприятия, получившие топливо и электроэнергию. Открылись школы, кинотеатры, почти во всех домах действовал водопровод и канализация, работали городские бани, имелся запас дров и торфа. На 12 маршрутах курсировали 500 трамвайных вагонов.

Валя закончила 7 классов, поступила в техникум. В 1955 г., приехала по распределению в Московский участок по гидромеханизации. Работала гидротехником-строителем по гидростанциям.

За свою трудовую карьеру работала над проектами строительства набережных Новодевичьего, Раменского, Люберецких прудов, внесла большой вклад в строительство стадиона «Лужники» и многие другие объекты.

С 1990 г., Валентина Александровна на заслуженном отдыхе. Но активная жизненная позиция не дает ей только заниматься воспитанием 2 внучек и трех правнуков.

Валентина Александровна председатель Совета блокадников района Южное Медведково, активный участник всех мероприятий, проводимых в районе, округе. Частый гость в школах района.

В 1989 г., награждена знаком «Житель блокадного Ленинграда».

Встречи со школьниками

ПАВЛОВА ЮЛИЯ АНДРЕЕВНА

Воспоминания председателя общественной организации бывших малолетних узников фашизма концлагерей

Юлия Андреевна родилась 4 октября 1935 г., в г. Юхнов Калужской области. Город расположен в живописном районе, в лесу, протекают реки Угра, Кунава. До войны отец Юлии Андреевны работал директором школы, мама учителем начальных классов.

Зима 1941 г., была снежной, холодной, мороз достигал отметки – 30 0 С. В город ворвались немцы и стали выгонять всех жителей из домов полураздетых, выстроилась колонна длиной больше километра «Мама схватила санки, усадила на них семилетнюю сестру и меня, - вспоминает Юлия Андреевна, - и началось наше мучение. Шли долго, со всех сторон окруженные вооруженными немцами с овчарками, затем ехали, попадая под обстрел немецких летчиков, многие пленные не доехали до места назначения. Оставшихся в живых привезли в г.Рославль и поместили в лагере № 130. Территория была обнесена колючей проволокой, по всему периметру стояли вышки с автоматчиками. Детей отделили от родителей и принудительно водворили по разным баракам. Рев стоял жуткий, маленькие дети все время просились к мамам. Барак представлял собой полумрачное помещение, с двух ярусными полками, на которых лежала солома. Маленьких детей определили спать на нижние полки, детей постарше на верхние. Еду, которую принесли, сложно было даже назвать едою. В воде плавали картофельные очистки, но есть очень хотелось, поэтому старались не замечать вони, которая шла из чашки. А на следующий день всех вырвало. Хлеба не давали, мы забыли его вкус». Женщин, что сидели в соседнем бараке, весной заставляли работать на торфразработке, работа была тяжелая, они из болота доставали торф, резали его, сушили, а немцы отправляли его на свои нужды. Детей гоняли на площадь, смотреть на публичное подвешивание советских военнопленных и расстрел евреев. Много страшных моментов увидели детские глаза за 1 год и 3 месяца, в то время, что находилась шестилетняя Юлия в лагере. «Однажды стрельба послышалась где-то очень близко, с неба падали бомбы, казалось вот-вот рухнет барак, - вспоминает Юлия Андреевна, - сколько по времени длился бой, сказать сложно, казалось долго, а потом дверь открылась и в барак вошли 2 солдата и говорят, что все освобождены, кто может выйти самостоятельно на улицу, выходите, кто не может, мы вынесем на руках. Взяв друг друга за руки, мы стали выходить, вид детей был ужасающим: худые, изнеможденые, грязные, голодные. Увидев родителей, началась суматоха, крик, мамы бросились к детям, дети к мамам, откуда взялись силы, непонятно. Не все мамы смогли обнять своих детей, и не все дети обняли своих мам. Счастье переполняло одних и страшное горе других. Многие арестанты умерли от голода, непосильного труда. Обезумевшие матери обнимали солдат, сквозь слезы, целовали им грязные сапоги, благодарили за освобождение. Было это в августе 1943 г., колонна женщин и детей покинула территорию лагеря, а через 2 часа приказом Гитлера, были взорваны бараки, чтобы скрыть факты
насилия, но фашистам не удалось уничтожить живых свидетелей. Добраться до дома в г. Юхнов было не на чем, неделю ждали машину, жили на площади под открытым небом. Иногда мимо проезжали машины с солдатами, но брать гражданских людей было нельзя, да и некуда. Когда мы вернулись в свой город, - продолжает вспоминать Юлия Андреевна, - все было разрушено и сожжено, жить было негде, спали на улице, ели траву, иногда ходили в лес за ягодами, но он был заминирован и многие люди погибали, взорвавшись на минных снарядах.»

Отец Юлии Андреевны, как и многие мужчины, их города, воевали на фронте, поэтому восстанавливать разрушенный город выпало на женские плечи. Они разгребали завалы, расчищали улицы, приводили в порядок дома и заселялись в них. На территории разрушенного монастыря открыли школу для детей, учитель подходил от ребенка к ребенку, объясняя материал. Писали перьями на старых желтых газетах между строк, чернила делали из сажи. Одеть тоже было нечего, школьница Юля со старшей сестрой делили одну пару валенок и телогрейку на двоих.

Несмотря на все трудности, которые выпали на плечи этой хрупкой женщины, она не утратила веры в лучшую жизнь.

Юлия Андреевна является председателем общественной организации бывших малолетних узников в районе Южное Медведково, навещает одиноких членов своей организации в госпитале, встречается с школьниками на уроках мужества, отвечает на многочисленные детские вопросы, принимает активное участие в мероприятиях района Южное Медведково.

РЯЗАНОВ ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ

Воспоминания участника Великой Отечественной войны.

Полковника в отставке.

«Когда началась Великая Отечественная война, я закончил 9 класс,- вспоминает Владимир Васильевич. - Я все еще помню то объявление Молотова. Я родился на берегу Волги. Республика Марийская была, а сейчас Мери Эл. Отец был председателем артели. Тогда организовывался съезд в Москве. И отец взял меня посмотреть на столицу. Точно не знаю 20-ое или 21-ое, но на следующий день намечалось приветствие руководства страны на площади. И вдруг: «Внимание! Сейчас будет очень важное правительственное сообщение». Сообщение было о начале войны. И после этого никаких торжественных случаев, все свернули и все разъехались по домам. Я даже не осмотрел нашу столицу. Отца и старшего брата призвали в армию. Мать не работала. А у меня еще 2 брата, одному было 13, другому 9 лет и сестренка 4-х лет. После школы я пошел на завод, успел поработать 6-7 месяцев, освоил профессию электромонтёра».

В июне 1942 г., в 17 лет Владимир Васильевич окончил среднюю школу. Когда школьников построили во дворе школы, и директор стал выдавать аттестаты, подоспел военком. Всем юношам, достигшим 18-ти лет, раздали повестки. Среди десятиклассников таких мальчишек оказалось 12, из них только четыре вернулись с фронта. Сейчас живы двое из них.

Владимир Васильевич участвовал в боях Великой Отечественной войны в составе 3-го и 4-го Украинских фронтов в должности водителя боевого автомобиля зенитного дивизиона 104-й гвардейской ордена Кутузова II степени стрелковой дивизии 9-ой армии. В боевую биографию Владимира Васильевича вписаны победные бои на территории Венгрии, Австрии, Чехословакии в период с января по май 1945 г.

В Венгрии он принимал участие в разгроме танковой группы немцев: в районе озера Балатон и взятие городов Секешвехервар, Мор, Папе и др., взятии Вены, Санкт-Пельтен в Австрии, Ярморжице и Зноймо в Чехословакии. Во всех боях он проявлял смелость, мужество, находчивость.

Его уволили из рядов Советской армии в сентябре 1975 г.

После увольнения он работал старшим инспектором по кадрам «Ремстройтреста». В 1981-1996 гг. военруком в ПТУ, затем до 1998 г. старшим инженером в отделе строительства МИСИС.

Владимир Васильевич награжден орденом Отечественной войны ii степени, медалями «За Победу над Германией», «За взятие Вены», «За боевые заслуги», другими юбилейными медалями.

Сулейманов Саубан Нугуманович

Воспоминания участника ВОВ

Саубан Нугуманович родился 12 декабря 1926 г., в городе Чистополе в Татарстане. В армию призвали, когда ему еще не исполнилось 17 лет. Шесть месяцев подготовки, которые проходил Саурбан дались очень трудно: большие физические нагрузки плюс постоянный голод. В 1943 г., Саубан Нугуманович ушел на фронт, воевал на III и I Белорусских фронтах. В одном из тяжелых боев под Минском, был ранен в ногу. Лечился в госпитале города Сасово Рязанской обл. Поправился, окреп и снова пошел на фронт. Победу 1945 г., встретил в Берлине. Демобилизовался в 1951 г. Учился на комбайнера, работать уехал в Узбекистан, куда его пригласил дядя. Получил квартиру и встретил свою жену Майю Ивановну. Ей было 19 лет, ему 29 лет, 15 лет они прожили в городе Нижнекамск. У них родились 2 дочери. Саубан Нугуманович отличный семьянин, его очень любят дети и супруга. Дочери привезли родителей в Москву и помогают им.

Сулейманов С.Н. награжден Орденами Красной звезды, Отечественной войны, медалями «За взятие Берлина», «За взятие Варшавы», двумя медалями «За отвагу», медалью Жукова, орденом трудовой Славы. Саубан Нугуманович - победитель 4-х пятилеток в мирное время.

Саубан Нугуманович добрый, отзывчивый человек.27 ноября 2014 г., в рамках мероприятий, посвященных 70-летию Победы в Великой Отечественной войне, семье Сулемановых вручен телевизор.

ТИМОЩУК АЛЕКСАНДР КУЗЬМИЧ

«Меня успели вытащить из горящего танка»

25 июня 1941 г., Александру Тимощуку должно было исполниться 16 лет. Правда, к этому возрасту он имел всего три

класса образования. В 11 лет Саша потерял мать, а его отец, оставшись один с пятью детьми, с горя продал корову, а деньги пропил. Саше пришлось бросить школу и пойти работать в колхоз.

«22 июня 1941 г., за мной приехала «эмка», - вспоминает ветеран, - и меня отправили в железнодорожное училище, в котором я проучился 6 месяцев. Еще 3 месяца набирался ума в железнодорожном техникуме, изучал, тормозную систему вагонов. 4 часа учились, 8 работали.

Получив удостоверение поездного мастера, Александр до середины февраля 1943 г., сопровождал воинские эшелоны. «Потом оказался на станции Колтубановская, - вспоминает Александр Кузьмич. - Господи, думаю, куда я попал: проволока в 2 ряда, вышки кругом. Нас привезли в бывший лагерь заключенных строить бараки. Жить приходилось в землянках, в которой поместиться две роты, отапливалась всего двумя буржуйками. Кормили баландой и подмокшим хлебом. Скоро многие, и я в том числе, заболели воспалением легких. Выжили не все».

В августе 1943 г., Александр Тимощук попал на 1-й Прибалтийский фронт. На станции Западная Двина эшелон частично разбомбили, оставшимся в живых выдали винтовки и бросили в бой. «Я сразу же нарвался на здорового рыжего немца с пулеметом. Увидев меня, он поднял руки. Я опешил. Но сзади подошли энкавэдэшники: «Давай солдат, вперед. – вспоминает фронтовик. – А под деревней Желуды Псковской области меня дважды ранило, чуть не потерял руку». После госпитализации Александра направили на 3-й Белорусский фронт в 11-ю Гвардейскую армию под началом генерала Черняховского. Как-то вместе с товарищами ходил в разведку и попал в окружение, из которого они не могли вырваться 15 дней. «А когда выбрались, - рассказывает А.К. Тимощук, - из окружения, так хотелось есть, что, увидев на поле убитых лошадей, тут же отрезали кусок мяса и сварили в болотной воде. Все страшно отравились. Я до сих пор даже видеть мясо не могу. А когда вернулись в часть, нас как вышедших

Довелось Александру Кузьмичу принимать участие в операции «Багратион», в ходе которой он в очередной раз был ранен. Когда поправился, знакомый посоветовал пойти в Ульяновскую танковую школу, где Александр получил специальность командира орудия Т-34. «В январе 1945 г., из нас сформировали экипаж и мы поехали в Нижний Тагил, где под руководством опытных рабочих сами собирали свой танк, на котором потом воевали в Восточной Пруссии, - вспоминает ветеран. – Особенно запомнился бой в трех километрах от Фришгафа. Во время боя наш танк подбили, но товарищи успели меня вытащить из горящего танка», из окружения по несколько раз допрашивали сотрудники НКВД, пока не вмешался генерал Черняховский.

Александр Кузьмич награжден орденом «За отвагу» I степени, медалями «За взятие Кенигсберга», «За Победу над Германией» и еще 20 юбилейными медалями.

Интервью взяла И.Михайлова

ЦВЕТКОВА НИНА АНАТОЛЬЕВНА

Воспоминания члена общественной организации бывших малолетних узников фашизма концлагерей

Нина Анатольевна родилась 2 января 1941 г., в селе Батурино Батуринского района Смоленской области.

В марте 1943 г., семью Нины Анатольевны немцы угнали на торфяные разработки в Белоруссию (белые торфяные болота). Маленьких детей побросали в повозки, а матери и бабушки бежали за ними.

Труд на разработках был очень тяжелый, а время очень голодное, многие дети умирали.В мае 1945 г., советские войска освободили пленных, и семья вернулась в родной поселок.

С фронта вернулся отец, накинул на шею дочери вязанку крупных баранок, это было так неожиданно и вкусно, что не могло не подкупить детское отношение к себе. Маленькая Нина ни разу до этой встречи не видела отца.

Нина Анатольевна, в силу возраста, не помнит тех страшных лет, все ее воспоминания со слов мамы, которой уже нет в живых. Сейчас бы Нина Анатольевна более подробно ее расспросила.

В 1958 г., Нина Анатольевна окончила школу и поступила в Андреевский железнодорожный техникум. В 1963 г., по направлению устроилась работать в Мосгипротранс. Построила карьеру от техника до руководителя сметной группы. В 1996 г., вышла на пенсию и продолжала работать до 2013 г.

«Сейчас, - говорит Нина Анатольевна, - есть время встречаться с друзьями, посещать выставки, ходить на экскурсии».

Устинова (в девичестве Прошкина) Анна Григорьевна

Воспоминания члена общественной организации бывших малолетних узников фашизма концлагерей Анна Григорьевна родилась 10 января 1938 г., в с. Гавриловское Шаблыкинского района Орловской области.

13 августа 1943 г., с родителями и младшими сестрами пятилетнюю Анечку насильственно вывезли в Германию. Семью поселили в доме немца, точнее это был сарай с соломой, на которой семья Устиновых с маленькими детьми спала. Днем родители ходили на работу, а девочки в темноте сидели взаперти. В этом сарае было маленькое окошко, через которое Аня с сестрами любила смотреть на улицу, иногда они видели немецких детей, идущих в школу, но больше всего девочки любили следить за гнездом аиста, наблюдать как росли у них птенцы.

В январе 1945 г., Советская армия наступала, немцы отходили, бежал и немецкий хозяин, спасаясь за свою жизнь. Семья Устиновых сбежала из сарая, и несколько дней сидела во рву, боясь высунуть головы. Когда шум суеты и уезжающих телег стих, отец Ани решил посмотреть, как обстоят дела в селении, где они жили. Поняв, что нет ни души, они вернулись в сарай. А утром пришли солдаты – освободители, один вручил Ане маленькую шоколадку, она долго держала ее в руке, не понимая, что ее нужно съесть, ведь она никогда раньше не видела и не пробовала шоколад. Военные забрали Устиновых с собой, и помогли вернуться в родное село. Отец остался воевать с солдатами.

Село немцы выжгли, не оставив ни одного дома. Сельчане возвращались домой, и ютились в погребах и подвалах, отстраивая себе хатки. Осенью начала работать школа, Аня пошла учиться в 7 класс, добираться приходилось пешком за 5 км, но никто не жаловался.

В 16 лет Анна Григорьевна уехала в Тульскую область, работала на кирпичном заводе, потом в шахте.

В 1960 г., вышла замуж за односельчанина Устинова А.Ф., с мужем переехали в Москву, где проживают и сегодня.

Танковые загадки Великой Отечественной войны

И поныне популярно заблуждение, согласно которому на начало Великой Отечественной войны немецкая армия имела существенное превосходство в численности имеющихся танков. Последние изыскания исследователей, а также ранее замалчиваемые и ставшие ныне известными свидетельства очевидцев это опровергают. Но обо всем по порядку.

Впервые повод для размышлений на танковую тему возник сразу же после начала весенней кампании 1942 года, когда несмотря на тяжелые потери было наконец-то достигнуто превосходство в танках. К числу наиболее драматичных событий Великой Отечественной войны относится Харьковская операция 1942 года. Из трех советских армий, оказавшихся в окружении, выйти удалось всего 20 тыс. солдат. Читателю, задумавшемуся над причинами такой трагедии, первой приходит мысль об опять-таки военно-техническом преимуществе противника. Однако факты говорят обратное. Начальник штаба сухопутных войск нацистской Германии Франц Гальдер так описал действия танков:

14 мая. Сильные атаки при поддержке большого числа танков; южнее Харькова действуют 3–5 танковых дивизий и 4–6 танковых бригад, восточнее города - 3 танковые бригады; уничтожено свыше 50 танков.

25 мая. Заслуживают внимания успехи наших войск в борьбе с танками противника». Как понимает читатель, речь идет о советских танках.

Начиная Харьковскую операцию, фронт располагал двумя танковыми корпусами против двух немецких танковых дивизий. Таким образом, мы имели почти тысячу танков, то есть в несколько раз больше, чем у противника. Однако уже через пять дней инициатива на Барвенковском выступе перешла к немцам. Меньше чем за неделю превосходство в танках невероятным образом испарилось: то ли не было его вовсе, то ли распорядиться им как следует не смогли… На просьбы Военного совета фронта о помощи Сталин среди прочего ответил: «Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого во всей стране». Итак, «сверху» причина танковых неудач виделась тогда в плохом управлении войсками.

8 июля 1942 года уже ранее упоминавшийся Ф. Гальдер записал следующее: «Из 600 вражеских танков подбито 289». В августе он отмечал, что «русские понесли большие потери в танках». 11 сентября, когда немецкий штаб подсчитывал наши утраты, Гальдер записал: «Противник потерял 600 танков» - и добавил, что в ремонт из их числа может быть отправлено не более трети. Но 20 сентября он вдруг отметил в своем военном дневнике: «В Сталинграде начинает постепенно чувствоваться усталость наступающих войск».

В тот же день Верховный Главнокомандующий Красной Армии Сталин вызвал в Ставку руководство только что выведенной в резерв танковой армии: командарма П. Романенко, члена Военного совета С. Мельникова (он и описал этот прием), а также начальника Главного бронетанкового управления Красной Армии Я. Федоренко. Непосредственной причиной «танкового приема» у Сталина мог быть провал попытки советского командования выиграть Сталинградскую битву в самом ее начале одним мощным танковым ударом (150 танков). Верховный Главнокомандующий обратил внимание на отмеченные в приказе по армии «недочеты в действиях танкистов»: недостаточную маневренность, слабое использование огневой мощи, малую эффективность огня. Подобные характеристики, по сути, означали провал.

И тут выяснилось, что Сталин, скорее всего, пригласил танкистов-практиков вместе с танковым управленцем потому, что получил данные о «живучести» немецких танков. Оказалось, что советские боевые машины выдерживают от 1 до 3 атак, в то время как немецкие - не менее 5, а то и 15! То есть в 5 раз больше! Несмотря на массированное применение, советские танковые силы таяли, не принося ожидаемого успеха.

Возникли абсолютно логичные вопросы: почему наши танки «живут» меньше? они что, уступают немецким по качеству? или причина в чем-то ином? Как тут не появиться подозрению, что ставка на новый средний танк Т-34 ошибочна? Но танковый командарм отверг эту гипотезу и высказал свое мнение: «У нас хуже подготовлены механики-водители». Объяснил и причину этого: «Они получают практику вождения от 5 до 10 моточасов, после чего идут в бой». А для того чтобы научиться водить танк, нужно было, по словам Федоренко, практиковаться не менее 25 часов! Это была смелая фраза, потому что на вопрос генералиссимуса: «Что же мешает лучше обучать механиков-водителей и расходовать больше моточасов на их подготовку?» - пришлось ответить, что в соответствии с приказом самого же Сталина запрещалось расходовать на обучение более 10 моточасов (а фактически и того не давали)! Нет, Верховный не отменил свой приказ, а… запретил его выполнять: вскоре поступил новый приказ, воспрещавший экономить моторесурсы в процессе боевой подготовки. Единоначалие в масштабах страны делало возможным как проведение в жизнь нелепых решений с трагическими последствиями, так и быстрое их аннулирование.

Следующий, 1943, год с его крупными танковыми баталиями, в том числе самым большим в истории танковым сражением под Прохоровой на Курской дуге, снова дал повод для размышлений на ту же тему. На Западе утверждают, что Красная Армия потеряла под Курском в несколько раз больше танков, чем вермахт.

Когда отгремела битва под Курском, другой танковый командарм - Павел Рыбалко задумался: «Хочу понять, почему мы потеряли так много танков. Только ли от огня противника или…» С. Мельников вспомнил разговор у Верховного о живучести танков: «Давай соберем конференцию механиков-водителей». Но те стали говорить не только о «своем»: разведка ведется слабо; управление не всегда четко организовано; экипаж нередко не знает поставленной задачи, в лучшем случае известны задачи корпуса, поэтому, если головная машина отрывается, остальные теряются и сильно отстают; не используются средства сигнализации; из-за заводских недоделок танки порой выходят из строя в самом начале атаки; механики-водители из пополнения делают серьезные ошибки из-за недостатка опыта; некоторые экипажи не умеют вести огонь с ходу. Командующий армией со всем отмеченным согласился и приказал устранить недостатки.

Так что причины танковых проблем были и «наверху» и «внизу». Устранялись они не за месяц и не за год. За техническую отсталость пришлось платить не только матчастью, но и жизнями танкистов. Не случайно в книге маршала Г. Жукова «Воспоминания и размышления» не приведены сопоставимые данные по танкам на момент нападения на Советский Союз. С советской стороны приводится лишь количество тяжелых и средних танков, со стороны противника - всех, да еще плюс самоходные артиллерийские установки. А вот секретное издание 1958 года «Операции советских Вооруженных Сил в Великую Отечественную войну 1941–1945 гг.» приводило точную цифру соотношения танковых сил в приграничье.

Соотношение немецких и советских танков на момент нападения Гитлера на Советский Союз составляло 1:4,9, то есть превосходство Советского Союза было очевидным. Из книги Г. Жукова узнаем, что среди прочих мы имели «значительное число легких советских танков устаревшей конструкции». Но ведь и у противника были легкие танки. Да и потом, под Прохоровкой в атаку на тяжелые «тигры» шли не только средние «тридцатьчетверки», но и легкие танки - летя на бешеной скорости и стреляя по гусеницам… Объяснить танковое преимущество неожиданностью первого удара нельзя, так как за три часа до нападения округа получили директиву на приведение войск в боевую готовность и рассредоточение. И если солдаты Брестской крепости на момент начала войны лежали в постелях, то это вина прежде всего командования!

В мемуарах Германа Гота, бывшего командующего одной из немецких танковых групп, можно прочитать, что именно контратаки танковых частей остановили продвижение немецких войск в Украине, сорвав план стремительного прорыва к Киеву. На момент нападения у противника было менее 4 тыс. танков и штурмовых орудий (последние все-таки не могли на равных бороться с танками). Это была большая сила, но еще большим был психологический эффект от немецких танковых атак. Маршал Жуков вспоминает разговор, произошедший 24 июня 1941 года с командующим одной из армий (весьма опытным генералом, получившим хорошую практику в боях на Халхин-Голе), доложившим, что его армию атакует до 2 тыс. танков, но ведь это половина всех боевых машин этого типа, которые имел противник на всем необъятном фронте!

Со временем советские танкисты также научились создавать «видимость». Автор немецкой доктрины танковой войны Гейнц Гудериан пишет в своих мемуарах, что 6 октября 1941 года против одной из дивизий его танковой армии «было брошено большое количество русских танков Т-34, причинивших значительные потери нашим танкам». Вследствие этого «намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить». Оценка потерь верна: одних лишь танков - 43! Видимость же «большого количества» была создана намеренно, дабы скрыть от противника очень уж внушительное несоответствие сил: с немецкой танковой дивизией воевала бригада, в которой был лишь один батальон «тридцатьчетверок». У противника танков было в 20 раз больше! Да и как было не поверить, если только группа лейтенанта Дмитрия Лавриненко в составе четырех Т-34 уничтожила, не понеся потерь, 15 вражеских танков, а также две противотанковые пушки и четыре мотоцикла в придачу. За месяц боев только боевая машина самого Лавриненко записала на свой счет 52 танка, несколько орудий, с десяток автомобилей, минометную батарею.

Так что по своим боевым качествам советские танки, такие как Т-34, не уступали немецким. Даже экипажи без большого боевого опыта были способны творить на них чудеса. Свидетельством служит тот факт, что, когда стрелковые части выбили из Перемышля немцев (в первый день войны!), 13 «тридцатьчетверок» сдерживали 50 немецких танков на подступах к городу, подбив при этом 14 из них. «Тридцатьчетверки» же отошли в полном составе. Английский танковый историк Дуглас Орджилл в своей книге о Т-34 отмечает: «Русское командование теперь (летом 1941 года) обнаружило, что обладание оружием является решающим фактором лишь тогда, когда обладатель знает, как им пользоваться… Т-34 в руках Ставки… был еще рапирой в руках новичка». Так что учиться нужно было не только рядовым танкистам, но и маршалам! Кстати, Д. Орджилл приводит в книге данные германского командования, причем не подвергая их сомнению: зато «агонизирующее лето» 1941 года Красная Армия потеряла 18 тыс. танков - именно столько, по-видимому, противостояло захватчикам 22 июня.

Неизвестно, как бы развернулись военные события, а с ними, возможно, и вся мировая история, если бы Михаил Кошкин и его КБ в Харькове не сделали Т-34 высокотехнологичным и высокоремонтопригодным. Немецкая разведка не смогла этого узнать, поэтому 4 июля Гитлер заявил: «Хорошо, что мы разгромили танковые… силы русских в самом начале. Русские никогда не смогут их больше восстановить».

Завели мы речь о танках отнюдь не для того, чтобы на кого-то повесить очередные ярлыки. Ведь прошлого не вернешь. Его не следует ни стыдиться, ни замалчивать. А вот извлечь урок - военный, управленческий, политический, экономический - необходимо. И состоит он в том, что все решает на войне не численное преимущество и даже не техническое само по себе, а уровень владения техникой.